– Идем, – кивнул я, затем подал знак Цаю, и мы направились туда, куда, прихрамывая, вела нас Нэва. Куда-то к скале.
– Здорово, что ты оказался из знатных! – сказала Нэва, видимо, чтоб хоть как-то поддержать разговор.
– Здорово, – согласился я.
– А я думала, тебя продадут какому-нибудь клану или императору в его армию ракта. А тебе повезло, – усмехнулась она.
Про продажу в клан было, кстати, интересно. Про наемников-контрактников я знал, про безродных ракта знал, про преданных, а вот про рабов-ракта не слышал и не видел таких. Хотя ведь спецслужбам я именно таким и представился. Интересно, а где они, эти рабы? Ведь наверняка кто-то из землян попал в такое положение. Любопытство оказалось сильнее меня, и пока мы топали к скале, я, позабыв про Нэву, повернулся к Цаю.
– Рабы-ракта? – удивлённо поинтересовался я.
Цай хмыкнул:
– Ракта не может быть рабом, это противоречит законам риты.
– Но продать в клан ракта – значит раб.
Кажется, я что-то не понимал в этой системе. Цай принялся объяснять:
– Редко, но бывает, что ракта рождается здесь, среди презренных. Его в таком случае сами же родители и продают в клан, монахам или императору. Тот, кто его купил, возлагает на себя обязательства обеспечивать и обучать этого ребенка. А он в свою очередь, когда вырастет, обязан служить тому, кто его вырастил.
– А если он не хотеть? – удивился я. – Ракта не раб?
Цай нахмурился:
– Раб – слуга, раб – чернорабочий, он находится на самой низшей ступени. Ракта – воин или монах на три-четыре ступени выше. Ракта уважаемый, даже если его родители презренные. И не бывает такого, что он не хочет служить. Ему прививают с младенчества преданность к своему делу и месту.
– А если не младенец ракта? Если как я?
– Вас бы отправили в имперскую армию, скорее всего. По возрасту как раз подходите. Были бы чуть младше, может быть, какая-нибудь школа купила вас, такая, как Нинья-Двар, развила бы ваши способности, которые могли бы быть полезны империи, и вы бы все равно служили на благо империи, а часть вашей зарплаты уходила бы школе. Может быть, вас клан купил бы, и тогда бы произошло то же самое, только вы бы служили клану.
И все равно, что бы там Цай ни говорил, вся эта система напоминала рабство, пусть и завуалированное с неким призрачным почетом и уважением. А еще меня удручало разделение общества на ступени, как сказал Цай. Насколько я понял, именно о кастовой системе речь, где для каждой отдельной прослойки общества была заведомо уготовлена своя роль. И если ты родился, к примеру, презренным с черной кровью, тебе никогда и ни за что не вырваться из своей деревни, даже надежды на то, чтобы изменить свою жизнь, у тебя никогда не будет. Жестокий мир. Я сочувственно глядел на Нэву, подумав, что в следующий раз привезу ей как можно больше еды и предметов первой необходимости.
Тем временем мы подошли к скале, остановились у буйных кустарников. Нэва раздвинула кусты, а за ними оказалась невысокая узкая расщелина. Из темноты входа в туннель повеяло сырой прохладой.
– Нам туда, – сказала Нэва и, пригибая кусты, шагнула в расщелину.
Мы, продираясь через кусты, пригибаясь, вошли следом. Здесь было темно, тут же послышались щелчки, загорелось сразу два фонаря. Один у Цая и один у Нэвы.
Какое-то время мы шли пригибаясь, но уже через несколько метров потолки и стены туннеля стали выше и шире, а идти теперь было куда удобнее.
– Далеко? – спросил Цай, идущий позади меня.
– Нет, здесь близко, – отозвалась Нэва, бросив в мою сторону настороженный взгляд.
Конечно, то, что Цай шёл позади, было плохо. Как я незаметно сверну на развилке? Оставалась одна надежда на Нэву, которая и должна его отвлечь.
Она как раз немного припустила вперёд, я заметил развилку. Нэва нырнула направо, я немного сбавил шаг, Цай тоже. Мы вошли за Нэвой в правый туннель, прошли несколько метров. Я все ждал, когда же она хоть что-то предпримет, но она почему-то медлила. А мы все дальше отходили от развилки.
Впереди погас фонарик Нэвы.
– А-а-а-ай! – закричала она на весь туннель.
Цай остановился, резко вскинул автомат.
– Что там у тебя?! – крикнул он.
– Я ногу, кажется, подвернула, – жалобно и весьма правдоподобно отозвалась она. Сейчас был тот самый момент, когда я мог уйти.
Цай посветил фонарем в туннель, выхватив фигурку Нэвы, скрючившуюся на полу и потирающую свою ногу.
– Нужно помогать, – сказал я, вздохнув.
Цай кивнул, но явно не спешил, а ждал, когда я и сам пойду. Черт!
Я зашагал, Нэва настороженно взглянула на меня.
– Ай-я-и-и-и! Как же больно! – это она явно так нас поторапливала. Я ускорился, Цай тоже. До развилки теперь было куда дальше. Эх, если б я мог ускоряться, как Зунар, достаточно было бы пяти секунд, чтоб скрыться из виду. Но я так быстро пока не мог. Поэтому нужно было выкручиваться.
– Где болит? – спросил Цай, склонившись над девчонкой.
Нэва подняла штанину, оголив ногу. Она и впрямь выглядела распухшей, и на миг я подумал, что она подвернула ее по-настоящему. Но затем до меня дошло. Это та нога, которая у Нэвы короче. Она такая и была: немного изогнутая в голени и припухшая.
– Подержите, свамен, – Цай отдал мне фонарик, а сам принялся осматривать ногу.
И это был самый подходящий момент. Фонарик Нэвы лежал в стороне, выключенный, луч нашего я направлял на ногу Нэвы.
– Где болит? – Цай коснулся голени девочки.
– Ай! – пронзительно вскрикнула она, и я, выключая фонарь, швырнул его подальше.
– Уронить, – сказал я. – Сейчас поднимать.
И не дожидаясь ответа, вспомнив всё, чему обучал меня сегодня мастер, рванул вперед. Шакти должна придавать скорости каждому моему движению, подгонять и усиливать. Наверное, немного я все же сумел ускориться, так как крики растерянно зовущего меня Цая остались далеко позади, а я свернул на развилку.
Я бежал недолго и вскоре увидел дневной свет впереди и узкий выход. Нырнул в него.
Я убедился, что Цай меня не преследует, и начал подниматься в гору. Утес, выступ и спуск я хорошо видел. Поэтому поспешил туда.
Пока бежал, решил не терять время. Здесь сигнал хороший, и я могу оповестить ту сторону о своём приближении. Повернул крыло:
– Агила на связи. Я приближаюсь к исходной точке. Через пять минут буду на месте. Конец связи.
Я отключился, а через пару минут заметил, что орел-рация вновь принял привычный серебристый цвет.
Исходную точку я увидел сразу же, как и спуск с нее. Обернулся, еще раз убедился, что я один, и бегом направился туда. Времени у меня немного. Конечно, мне не хотелось, чтобы Цай застал меня с рацией.
