"Дорогому Роману от Софии.
Здравствуй, мой маленький хулиган, конечно, сейчас ты уже взрослый мужчина, и меня, скорее всего, нет. Почему пишу тебе, а не Давиду? Потому, что не хочу ранить его ещё больше, чем есть уже. Он не заслуживает получить ещё один удар ножом в грудь. Мы с твоей мамой были подругами, но не то, чтобы близкими, она не всегда была такой, кем стала после. Но однажды Нина призналась мне, чьим сыном ты был, это признание было сделано под сильными наркотиками, и я не поверила ей. Я подозревала, что Роберто намеренно пристрастил Нину к яду, чтобы добиться её, потому как все девушки нашей округи обходили его стороной. Конечно, у брата имелись и свои счёты. Я слышала его разговор с Георгом, где тот дал ему кучу денег, чтобы провернуть одно дело, тому следовало взять на себя отцовство ребёнка Нины. Георг даже не спросил зачем, как шавка согласился за кусок хлеба. С самого начала Роберто вредил и мстил Давиду, за то, что тот был гораздо ближе с нашим отцом, чем сам Роберто. Затем, Давид случайно убил твою мать, а в это время наш отец изменил завещание, где дал распоряжение: право главы синдиката переходит к дочери, а не к сыновьям. Оба моих младших брата были удовлетворены таким распоряжением, но только не Роберто. И теперь, когда старший брат навсегда утерял надежду, собирается играть по-крупному. Он намерен подставить Давида, моего любимого. Я сбежала от него не потому, что разлюбила, а потому, чтобы родить мою маленькую девочку. Знаю, Роберто бы пошёл на что угодно, чтобы навредить моей семье, там, на родине, но не здесь. В тот злосчастный день, когда Давид застал нас в кафе с Валерием, я просила друга приехать в наш дом и помочь нам с Давидом скрыться, чтобы нас не нашли, но судьба распорядилась иначе, возродив в памяти моего любимого прошлую ложь. Мне недавно звонил сеньор Ронер, это наш хранитель оружия, и предупредил, что мой отец нашел меня и скоро за нами придут, поэтому решила изложить всю суть. О письме будут знать только ты и Валерий, но никогда о нём не должен узнать Давид (не создавай между ними конфликт, чем есть уже). Ронер предупредил, что будет заряжен один револьвер и пуля предназначается Давиду. Такого распоряжение Роберто, который угрозой заставил пренебречь приказом главы синдиката. К сожалению, Ронера с нами больше нет, но я благодарна ему, что успел прислать весточку. Я знаю, какое ружьё будет заряженным, поэтому смогу уберечь свою девочку от старшего брата. Моё право перейдет к ней, но она будет в безопасности, далеко от этой грязной жизни, и возможно, отец всё-таки изменит своё решение. По крайней мере, я буду на это надеяться».
Это письмо стало ударом ниже некуда, но теперь, все стало на свои места. Значит, Аль Сантини изменит свое завещание, если Роберто сумеет вернуть долю акций, украденных моим отцом. Мое воспоминание прерывает щелчок двери, затем снова заходит Наташа.
– Тут тебе звонят, – трясёт телефоном туда-сюда и ухмыляется. Вслед за ней зашёл один из тех охранников, на котором в ресторане я заметил губную помаду на воротнике. Наташа поднесла телефон к уху, молчит, затем её лицо расцветает на глазах.
– Ах, это ты, – смеётся, а я никак не пойму, кто звонит, – Ну здравствуй дорогая сестрёнка, вот ты и нашлась, – не понимаю, почему Наташа говорит о сестре, с её сестрами я не знаком. Уставился на неё, подумав о какой-то провокации. Затем она смотрит на меня и говорит: – Ромик, котик, не хочешь передать своей жене привет?
В этот момент весь мой мир крушится под ногами, если они найдут мою Анну, то жертва Софии будет абсолютно напрасной. Кричу во всё горло, чтобы Анна положила телефон, потому как уверен тот уже на радаре. Но головорез со всей силы пинает меня в грудь, отчего я почти теряю сознание, падаю на бок и пытаюсь отдышаться, звуки получаются хлюпающими, грудная клетка, словно разрывается и горит огнём. Жмурю глаза от боли, затем сплевываю немного крови, надеюсь, этот урод мне не сломал рёбра. Наташа тем временем убрала телефон в сторону и закатилась в истерическом хохоте.
– Упс, котик, я предупреждала тебя, что будешь платить своей душой за свою женушку, – я продолжаю прерывисто дышать, чтобы хоть как-то унять боль в груди и в голове. – Кстати, милый, что она делает у твоего друга в стране? – значит, Анна набрала со стационарного телефона, чёрт возьми. – И ещё, Ромик, уж больно-то вы её все опекаете, – она крутит на пальце свой локон волос и задумчиво уставилась на меня. – Моя мать слишком привязалась к этой девке, не смогла довести дело до конца, представляешь, я отправила наёмников, чтобы проучить твою крошку, – снова хохочет, сгибается пополам, словно рассказала анекдот, – вот незадача то, Ромик, твоя ненормальная осталась жива, кстати, потом мы ещё раз нанесли ей визит, и бог ты мой, сколько у этой кошки ещё жизней?!
Наташа подходит ко мне, встаёт на коленки и приподнимает мою голову, которая и без того раскалывается.
– Зачем столько сложностей, милый, – целует меня в губы, пытаюсь сопротивляться, но из-за удара нет никаких сил, – Тебе следовало лишь быть моим, котик, – затем встаёт и уходит, бросая на выходе. – И ты будешь моим, милый.
– Сука, – шепчу себе под нос, но затем теряю сознание.
Прихожу в себя от того, что на меня вылили ведро холодной воды, в эти доли секунды раскрываю рот, чтобы вода немного смочила мне горло. Роберто уже сидит на стуле и курит сигарету, положив ногу на ногу.
– Отлично, сынок, рад, что очнулся, – затягивается ещё сильнее и выпускает колечки из дыма. Я предпринимаю попытку сесть, голова уже не так сильно болит, но грудь горит огнём.
– Роберто, чего ты добиваешься? Если тебе нужны документы отца, то спешу огорчить, я не знаю о чем ты, – говорю тихо, потому что горло саднит, вода смочила губы, но этого было недостаточно. Роберто усмехается, но не меняет позы.
– Тогда, я буду снова ждать момента, ведь Давид собирается тебе передавать свою империю, и не откажешь же ты родному отцу?
– Ты мне никто, – зло отвечаю ему.
– Ну, что ты так воспринял категорично, подумай, это шанс воссоединения семьи, – смеётся, им всем кажется всё смешным, понимаю, что цена моей жизни грош, и Сантини будет пытать меня бесконечно, требуя ответа.
– Даже, если ты мне отец, – решаю играть по его же правилам, – отчего же тогда держишь сына в богом забытым месте?
– Знаешь, Роман, твоя мать была красивой девушкой, чистой и невинной, но такой слабохарактерной, легко было подсадить её на крючок и пользоваться столько, сколько душе угодно. Но потом она забеременела и пришла ко мне, а скажи, зачем мне нужен ребенок от конченной наркоманки? – Роберто снова делает затяг сигары, – Потом эта идиотка пошла к Давиду, оказалось, она и с ним шашни крутила, молодец, не растерялась. А он и рад стараться, принял без вопросов. – Он удивлённо уставился на меня и задаёт вопрос: – Там в России все такие наивные, а, сын? Да и потом, все мне пошло только на руку, если честно.
– Даже то, что ты убил свою собственную сестру?
Он мотает отрицательно головой, выдыхая клубы дыма.
– Нет, пуля должна была достаться Давиду, – делает паузу, – за всё хорошее. Но, когда Ронеро предупредил Софию, знаешь, не стал менять колоду карт, это далеко упрощало всё. Единственное, что ребёнок Софии и Давида затерялся навсегда, но это и к лучшему. Нет проблем, нет лишних действий. Да, и слишком много было известно моей сестричке, любила совать свой нос не туда, куда положено. А, как говорят, за любое знание приходится платить, – пожимает плечами, будто это обычная беседа.
