Распрощавшись с Мартой, занятая плавно текущими мыслями, я смотрела на проносящийся мимо город — очень нарядный, очень яркий — и невольно снова вспомнила Влада. Грустная вышла история… а если все-таки он нам не врал?..
— В декабре-январе наилучшие условия видимости, — намекнула я, когда дядя Витя десантировал нас у дома, и задрала голову вверх. — Ир, может быть…
— Даже не думай, — предупредила Ирка и обернулась к машине.
— Дядь Вить, как вы относитесь к одесской кухне?..
Наверное, сделка состоялась, поскольку спустя минуту хлопнула дверца, заурчал двигатель, а Ирка приложила ключ к домофону.
— Пошли, Юль! Дверь долго нельзя держать, сломается!
Под тревожное пиканье механизма я проскочила за сестрой в подъезд, подумав при этом, что Ирка права — надо уже положить конец этой истории. Краснея, я вспомнила нашу… гм… встречу с Владом и ужаснулась — как я могла подумать, что этот — пусть даже человек! — может оказаться… лучше? Совершенно незнакомый, совсем чужой, непонятный и загадочный! Конечно, он сам признался, что соблазнял меня, но…
«Это была инопланетная магия и точка, — решила я, — поскольку измена с… представителем внеземной цивилизации действительно не считается, как сказал Данька».
Мне так проще! Пусть даже я не сомневаюсь, что Влад был просто-напросто больным человеком. А потому — несчастным. А я хочу наоборот.
— Добрый вечер, — осторожно поздоровался сосед, как раз спускающийся сверху, и как-то настороженно посмотрел на мою обувь.
«А, Стасик побаивается, что я опять гадать начну», — догадалась я. Еще бы, скоро тринадцатое января, праздник для всех девушек, не нашедших еще личное счастье! И я снова могу метнуть в него чем-нибудь похлеще легкой нарядной туфельки!
— С праздником! — засмеялась я и, немного нарушив целостность упаковки, подбросила над головой соседа горсть конфетти.
— И вам… всего хорошего, — отряхиваясь, как мокрый пес, Стасик заспешил вниз. А я засмеялась — он может не волноваться! Что мне гадать? У меня уже все есть. Вернее, кто.
— Слушайте, на улице снова дождь! — спустя час домой заявилась мамуля, стряхивая мокрую шубу. — Что за погода, ума не приложу!
— …Январь отметился дождями,
Сплошная сырость, гололед
И снег, которого так ждали,
Он серым дождиком идет.
И кажется, что у природы
Холодных, ярких красок нет,
В ее палитре новогодней
Остался только серый цвет.
Рисует кисточкою гордо
По небу, улицам, домам
И опускается на город
Промозглый лондонский туман…
Голос мамули затих в комнате, а я вышла на балкон и прижалась щекой к стеклу. И правда дождь…
На поверхности собрался конденсат, и стало ясно, что пора. Первые капли ринулись вниз, звонко застучали, потерялись в траве и листьях, таких же прозрачных, как сам дождь.
Собираясь в затейливые фигуры, поминутно изменяющие облик, тяжелые капли соткали замок из дождя с многочисленными дорожками вокруг, затейливыми садами и высокими фонтанами.
Кто-то грозно распоряжался тучами, яркими молниями и самим дождем. Капли заструились быстрей, и вот уже к замку медленно идет невысокая девушка с темными глазами и светлыми волосами, прилипшими к спине. Прозрачными, как сам дождь.
Она улыбается, а к ее мокрой щеке прилипли какие-то странные разноцветные кружочки.
