— Помоги лучше!
Мы разместились вокруг зеленого грибка-лавочки, быстро затоптав нетронутые снежные дорожки.
— Красота! — мамуля простерла руки в сторону подернутой ледком речки, а папа кивнул и полез за напитками.
— Идите погуляйте пока! — мама с Любовью Яковлевной «сервировали» нашу лавочку, а Паша что-то бурно обсуждал с дядей Васей, периодически толкая ногой в теплом ботинке заднее колесо его «Грандиса». Тигги носилась кругами, взметая фонтанчики снега, и заливисто лаяла.
— Пойдем, — потянула Ирка, а я испуганно замотала головой.
— Давай останемся! — до сих пор я усиленно вертела головой, высматривая возможную опасность, и старалась держаться поближе к родственникам, большим и надежным. Пришлось взяться помогать Пашкиной маме да еще все время забалтывать сестру, чтобы держалась сзади, и в середине такого «сэндвича» мне было вполне спокойно, но… идти куда-то? Вдвоем?! А вдруг…
— Не трясись, — поморщилась Ира, строевым шагом идя по снегу и оставляя четкие рифленые следы. Стараясь не отставать и постоянно оглядываясь, я трусила за ней.
— Ир, а вдруг здесь… снайпер? — догнав сестру, я схватила ее за рукав. Рукав противно заскользил, когда Ирка раздраженно выдернула руку, а я осталась без поддержки.
— Ты что? Какой еще снайпер? Сдурела? Юль?.. — от возмущения она не только остановилась, но, по-моему, даже забыла «подышать», поскольку лицо ее стало красным и очень сердитым.
— Ириш, но если они… — я жалобно оправдывалась, но Ирка схватилась за мой капюшон и приподняла:
— Снайпера ей подавай! Ага, а в лесу засела пехота, а в речке — подводная лодка, готовится к бою, не меньше! И все из-за Юли! — она на секунду перевела дух и дернула сильней — видимо, чтобы лучше доходил смысл сказанного.
— Ты вообще кем себя вообразила? — сверкая глазами, шипела Ирка в миллиметре от моего носа. — Тоже мне, вождь революции! — она резко отпустила куртку и быстро зашагала вперед. Я, спотыкаясь, понеслась следом.
Нет, Ира, конечно, права — если бы от меня хотели избавиться… радикально, то уже избавились бы! М-да… и мой «радикальный черный цвет» не сильно-то помогает — я все равно не могу сообразить, в чем тут дело, а Ирка сердится и тоже не хочет подумать!
Допустим, трубка ребятам Воблина действительно не нужна. Ладно. Но на месте падения спутника — или НЛО, этого тоже никто не отрицал! — они были и ведь прямо после этого заявились ко мне с поиском таинственного «и»! И это не ихтиоловая мазь!
И почему они прицепились именно ко мне? И, между прочим, спрашивали про всякое… необычное! Ну конечно, это про них — инопланетян! Что еще может быть необычней? Не изюм же, в самом деле.
Но тогда Ира, пошутив, может оказаться права: это что-то инопланетное — во мне?!. Сама-то я совершенно точно не высаживалась за городом и не оставляла после себя черную воронку…
Задумавшись, я споткнулась о какую-то ветку и упала.
— Подъем! — обернувшись на шум, приказала Ирка, и я, наспех отряхнувшись, дунула за ней.
Вот фильм «Чужие» — ведь там тоже внутрь героини залезла эта гадость! И уже припомненные недавно «Люди в черном»…
Конечно, это всего лишь кино, но…
Я судорожно ощупала себя, но через куртку, два свитера и теплые штаны мало что диагностировалось. Есть у меня что-то внутри или нет?
Одно я знала наверняка — миллион чашек с кофе и пирожок с черникой, стащенный у Любови Яковлевны, совершенно точно находились внутри меня, а вот что касается остального…
— Пошли обратно, — Ирке надоело гулять и захотелось есть, поэтому она крепко схватила меня за руку и потащила обратно. А я так и не успела толком определиться.
Снег все валил, налипая на поверхности, и крыша нашего грибка стала напоминать зеленый мухомор. Порозовевшие родственники бегали к мангалу, где по очереди махали картонкой, нагоняя жар. Шампиньоны вовсю разрумянились, и баклажаны сморщились, сигнализируя, что скоро будут готовы.
— Ир! — я схватилась за сестру, вмиг позабыв и про баклажаны, и про румяную корочку грибов, и даже про свою любимую корейскую морковь, на которую уже нацелилась: — Я же тебе говорила!
По берегу, тихо рыча, полз знакомый мне джип. Не сомневаюсь, что со знакомыми мне парнями внутри!
— Я же тебе… — взвизгнула я, но Ирка прихватила мою руку крепче и шикнула:
— Не истери. Я сказала — не тронут.
Тем временем джип прополз метров сто, словно слепой щенок, ткнулся черным носом в сугроб и затих. Хлопнула дверца, и наружу вылез Мягкий, за ним — Конь.
— Я же тебе го…
— Заткнись. Просто не обращай внимания и все, — Ира схватила огурец и громко захрустела.
— Что значит не обращай?! — я уперла руки в бока, решив еще побороться за жизнь и здоровье. — Значит, так — ты, Ирочка, глаз с меня не сводишь. Поняла? — я серьезно уставилась на нее, Ирка так же серьезно кивнула, но мне показалось, чтобы отвязаться. — И за ними — тоже глядишь в оба! — я ткнула пальцем куда-то в сторону джипа. — Поняла?!
— Где я тебе столько глаз наберусь? — возмутилась Ирка и полезла за следующим огурцом.
— Где хочешь! — вскинув подбородок, отрезала я, тут же испуганно вскрикнула: — Ой!
И метнулась за грибок.
К нам шел Мягкий.
Ира отложила огурец.
— Извините, у вас… спичек не найдется? — вежливо проговорил он, и мамуля первой воскликнула:
— Конечно! Сейчас! Юля! Юль!
Почему сразу Юля?! Я, между прочим, курить первая бросила! Почему спички должны быть именно у меня?!
Я застонала и глубже забилась под лавку, но мамуля не сдавалась:
— Юля! Ты где? Ты спички не видела?..
Спичек я не видела, зато увидела бутылку коньяка, засунутую в пакет. Вернее, я ее сначала нащупала, гнездясь под довольно тесным грибком, но быстро исключила из возможных вариантов кефир, минералку и даже яблочный сок.
— Юль! Ты где? — мамуля взывала все ближе, поэтому я быстро отвинтила пробку и глотнула. Хорошо! Еще. И еще.
— Я здесь… я, — громко, но нечетко заявила я, вылезая из-под лавочки. Где этот мягкий конь?! Сейчас я ему…
Оказывается, спички нашлись у дяди Васи, и Мягкий, прикурив, уже удалился в свою машину.
Об этом мне шепотом доложила Ирка, отобрав у меня остатки коньяка.
— А ты тут переживаешь!
— Переживаю, — подтвердила я, силясь забрать у сестры бутылку — чтобы поменьше переживать.
А потом нам стало не до переживаний, поскольку мамуля уже ловко раздавала тарелочки, куда щедро накладывала еще теплую картошку — она варит ее в очистках, потом обжаривает до хрустящей корочки, посыпает приправой «Хмели-сунели» и зеленью, и у нас все так очень любят! — всякие соленья и, конечно же, овощи-гриль.
