— Привет, — тихо раздалось откуда-то сверху, и горячие ладони легли на щеки, подняли лицо, а его губы, требовательные, тоже горячие, как будто он только что пил чай, накрыли ее. — Лер… — руки скользнули по затылку, зарылись в волосы, затем опустились на спину…
— Гх-м… — робко раздалось рядом, и они оба дернулись, и Лера сделала попытку отпрыгнуть в сторону, но Владимир прижал ее к себе и засмеялся.
— Просто мне очень нравится… мой дизайнер, — весело сообщил он смущенному менеджеру, протягивающей счет на оплату.
— А я всегда знала, что буду дизайнером, — заявила Лера и потерлась щекой о его плечо. — Мама рассказывала: когда возила меня в Петербург, в Эрмитаже я только и делала, что, всплескивая пухлыми ручками, восклицала: «Мамочка, посмотри, какие люстры! А обои какие!» А мама-то хотела посмотреть импрессионистов…
— Сейчас, — Владимир рассеянно улыбнулся и снова ответил на звонок. — Да, да, партия ламп, тридцать ящиков… что? Пришла? Сейчас еду.
— Девушки, простите, убегаю. Солнце, вечером увидимся. Будь осторожна, — он снова поцеловал ее, сжал плечи и вынесся за дверь. Лера и менеджер оторопело посмотрели друг на друга и засмеялись.
— Да! Привет, Юль! — Лера прижала трубку мобильного, но слушала вполуха, прикидывая, что имел в виду Владимир, обещая вечером увидеться. Приехать в санаторий или забрать ее оттуда?
— Что? Повтори, пожалуйста, — попросила она, не совсем расслышав Юлькино тарахтенье.
— Я говорю, Ирка вспомнила, что Саша, выходя от нее, ответил на чей-то звонок, назвав собеседника Владимиром! — кипятилась Юлька. — Поняла?.. Не Борис, а…
— Ну и что? — не поняла Лера. — Что, такое имя одно всего лишь?
— Да нет, — сразу испугалась Юлька. — Просто… информация есть, чтобы ты знала!
«Чтобы я знала», — думала Лера, выбегая из салона и делая ударение на последнем слове. Настроение испортилось. Надо же было Юльке позвонить!
Она шагала по тротуару, стараясь отвязаться от назойливых, тонко визжащих мыслей, юркими комарами проникающих в найденную в оконной сетке лазейку. Нашли, пролезли, расковыряли еще больше и визжат!!
А ведь он что-то говорил про лампы! И про солярий тоже — вроде как разбирался! И всегда знал, где она…
Стой. А ведь…
И Владимир. Тоже он.
Лере внезапно стало так плохо, что она, отойдя от магазина всего на десяток-другой метров, плюхнулась прямо на тротуар возле проезжей части.
Получается, что это он… ставил над ней, Лерой, эксперимент?
…и когда взял к себе на работу и заплатил всего за несколько дней тонну денег, словно знал, как она нуждается — экспериментировал?
…и когда спрашивал, почему она пахнет абрикосами, — экспериментировал?
…и когда спасал от Саши, вез к себе, успокаивал, — экспериментировал?
…и когда… и когда… тоже?!!
Лера закричала, стукнув кулаком об асфальт, содрала кожу, но боли не почувствовала. Что такое ладонь, если кожа содрана прямо с сердца?!
— Лерусь! Ты что здесь делаешь? — крикнул вдруг кто-то, и из остановившейся рядом машины к ней кинулся мужчина. — Ты что?
— Ты… — выдохнула Лера, заплакав от какого-то облегчения, ведь после такой ужасной новости она совершенно неожиданно встретила человека по-настоящему родного, который точно ее не предаст!
— Вставай, — отчим приподнял ее, отряхивая куртку и обнимая. — Пойдем, детка.
Лера вцепилась в него и вдруг ахнула, почувствовав, как в руку что-то сильно кольнуло. Она широко распахнула глаза, стараясь удержать быстро расплывающееся лицо отчима, но в следующую секунду обмякла, отдавшись накатившей темноте.
— Вот и умница, — пробормотал Владимир Борисович, подтаскивая тело к машине. — Помогите мне! Саш!
Лера с трудом разлепила глаза — веки были непривычно тяжелыми, а все лицо будто стянуто. В глаза нещадно бил свет какой-то лампы, и она снова зажмурилась.
Она где-то лежала, и после попытки пошевелить рукой или ногой поняла, что связана. Зачем?!
Снова дернувшись, попыталась подняться, но в кисти больно впились ремни. Открыв глаза, она увидела, что лежит в одном белье на какой-то высокой и узкой кушетке в сравнительно небольшой комнате с бетонными стенами, низким потолком и отвратительным запахом сырости.
Господи, где она? Зачем она тут?
Лера застонала, припоминая, как ей вдруг стало плохо и она встретила отчима… или она встретила отчима, а только потом ей стало плохо?
Как ответ на вопрос раздались гулкие шаги — и распахнулась дверь:
— Привет, Дерусь. Очухалась?
— Что… как… вы? — оказывается, у нее есть голос, только какой-то чужой — хриплый, тихий, но неиспуганный! У нее, Леры, не может быть неиспуганного голоса!
— Лерусь, ты сама виновата, — отчим с грохотом подвинул тяжелый стул ближе к кушетке и уселся рядом. — Эксперимент должен быть закончен — такие бабки вложены! — он нервно хохотнул.
— Владимир Борисович… эксперимент… — повторила Лера чужим хриплым голосом, внезапно осознавая весь кошмар ситуации — так это все-таки был не Володя! А как же…
— Ну да. Так что ты полежи, Дерусь, извини, что связана, — не верю я тебе, — пожаловался Владимир Борисович, поднимаясь. — Васильич! — крикнул он в сторону двери, и оттуда материализовался старикан мерзкой наружности — его сальные седые космы противно щекотали Лерино лицо, когда он узловатыми пальцами больно впился в руку, придерживая ее для укола.
Лера выгнулась дугой, насколько позволяли ремни, отчим снова гаркнул кому-то, и в комнату ввалились… Саша и парень, не раз уже виденный Лерой!
— Нежданчик, котеночек? — ухмыльнулся Саша, наваливаясь на ее ноги и придавливая колени к кушетке. — Борь, помоги!
Вот и Борис нашелся, подумала Лера, сжимая зубы и с ненавистью глядя мимо них, на отчима. Как он мог? Что будет с мамой?!
О том, что будет с ней, Лерой, она совсем не думала. Сознание слегка поплыло, перед глазами полыхнул свет.
— Отдыхай, Лерусь, — отчим взялся за ручку. — Я…
— Ты же меня потом убьешь? — собравшись с силами, спросила она.
Отчим остановился и внимательно посмотрел на нее.
Если бы он сказал «нет», она бы ему не поверила.
Если бы он сказал «да», она бы ему поверила.
— Посмотрим, — сказал Владимир Борисович и быстро вышел.
«Посмотрим» означало только одно — посмотреть, в кого или даже во что превратится Лера.
Лучше бы он сказал «да», успела подумать она, проваливаясь в тяжелый, болезненный сон.
— Куда она могла подеваться?! — Владимир вышагивал по Иркиному кабинету, поглядывая на сестер.
Ира сидела за столом, Юля же примостилась на широком подоконнике и делала вид, что подпиливает ногти.
