Лапочка села перед ним, встревожено всмотрелась в его глаза.
— Как в ночном кошмаре?
— Это было хуже, чем кошмар. Больше похоже на страшное воспоминание — если, конечно, можно вспомнить о том, что еще не случилось.
Собака-бегунья покачала головой, постукивая хвостом по земле.
— Воспоминание? О том, чего еще не было? Но это невозможно, Счастливчик, — Лапочка легла рядом с ним, вздохнула. Счастливчик на миг зажмурился, растворяясь в тепле и запахе ее тела. Он до сих пор помнил ее в Западне — такую несчастную, слабую, испуганную. Теперь настала его очередь быть слабым. Лапочка казалась Счастливчику нерушимой скалой, ему хотелось прижаться к ней, уткнуться носом в шелковистую шерсть и заскулить от страха. Но стыд удержал его.
— Наверное, я просто не гожусь для новой жизни, — признался он, роняя голову на траву. — Я привык быть независимым. Когда мы с тобой встретились, я был одиночкой. Я никогда не хотел жить в стае.
— Я знаю, Счастливчик.
В серебристом свете Собаки-Луны он посмотрел в ее глаза.
— Но что-то изменилось. Наверное, сейчас я рад быть стайным. Я и сам не ожидал, но…
— Здесь нет ничего удивительного, — заверила его Лапочка. — Так и должно быть.
— Может быть. Но это странно, по крайней мере, для бывшего одиночки. Я больше не знаю, кто я такой. Мне страшно думать о том, что сам по себе, без стаи, я бы, наверное, не смог выжить в новом мире… Я так гордился тем, что полагаюсь только на самого себя, но это время прошло. После Большого Рыка я стал нуждаться в других. Но после того, как мир изменился, у меня начались видения. Пойми, Лапочка, я рад быть частью стаи, но почему это приносит столько боли? Я на каждом шагу должен принимать решения, но никогда не знаю наверняка, как поступить! Я совершаю поступки, а потом терзаюсь сомнениями. Вспомни Собачий Сад. Мы с Микки не могли бросить Грозу и ее братьев умирать там. Мы забрали их, но что из этого вышло? Ворчун ушел в Свирепую стаю, Альфа не принял Грозу, а бедный Вертушка погиб. А теперь Свирепая стая преследует всех нас, потому что Сталь решила во что бы то ни стало вернуть Грозу!
— Мир изменился для всех, — вздохнула Лапочка. — Мы не можем выжить в одиночку. Без тебя я бы никогда не спаслась из Западни и погибла бы.
Счастливчик растроганно пошевелил усами.
— Но все так непонятно, — проскулил он и тут же осекся, пристыженно поджав хвост. — Меня это пугает.
Изящные ноздри Лапочки затрепетали.
«Что я делаю? Зачем признаюсь ей в своей слабости? В ее глазах я должен выглядеть спокойным и храбрым, а я…»
Счастливчик заглянул Лапочке в глаза и понизил голос:
— Лапочка, Порох вызвал Альфу на поединок перед тем, как его схватили Длиннолапые. Они должны были сразиться за место вожака стаи. Порох был бы хорошим Альфой. Он был мудрым и благородным, он не боялся брать на себя ответственность и рисковать. Вся стая любила его. Он был… справедливым.
Лапочка облизала языком нос и смущенно отвела глаза.
— Нам не следует об этом говорить, — прошептала она. — Это неправильно.
Счастливчик зашептал еще тише и горячее.
— Но это правда! Альфа сильный вожак, но он натравливает нас друг на друга. Жестоко так распределять места в стае, что Омега не только выполняет всю черную работу, но еще и постоянно голодает. Солнышко совсем исхудала, на нее больно смотреть. Как можно такое допускать? Ведь мы — стая, мы должны заботиться друг о друге.
Лапочка вздохнула.
— Я понимаю, что ты чувствуешь, но так устроена стая. Вряд ли при Порохе стало бы по-другому. В стае каждая собака занимает свое место, так мы выживаем, благодаря этому мы чувствуем себя в безопасности.
Счастливчик широко распахнул глаза.
— Опомнись, Лапочка! Так не должно быть! И неужели ты, и правда, думаешь, будто низкоранговые собаки чувствуют себя в безопасности? Они живут в постоянном страхе сделать что-нибудь не так, невольно прогневить кого-то из собак, занимающих более высокое положение, они терпят обиды и насмешки и постоянно недоедают. Я очень тревожусь за Солнышко. Она и так слабее всех, а сейчас от нее осталась шкура да кости. Если каждая собака делает свою работу, полезную для всей стаи, то каждая собака должна получать вознаграждение за свои труды, разве это не справедливо? Разве правильно, что собака, которая честно трудится в меру своих сил, не получает за это ничего? Неужели нельзя делить все более справедливо?
Головная боль отступила, более того, Счастливчик вдруг ощутил небывалый прилив сил, он уже давно не чувствовал себя таким живым и воодушевленным Его шерсть встала дыбом на холоде, усы топорщились от волнения.
— Ты смогла бы сделать так, чтобы все собаки пользовались уважением… Если ты вызовешь Альфу на поединок.
Лапочка отшатнулась и с опаской огляделась по сторонам.
— Я?
— Ты сможешь, Лапочка! Ты сильная. Ты сможешь победить Альфу, но гораздо важнее то, что ты сможешь возглавить стаю. Собаки доверяют тебе.
Лапочка долго молчала, но Счастливчик видел, как ее хвост беспрестанно постукивает о землю. Ее глаза мерцали в лунном свете. Потом она вдруг прижалась головой к шее Счастливчика и закрыла глаза.
Счастливчик разом забыл о стае, об Альфе и обо всем, что еще недавно казалось ему самым важным на свете. Его сердце запело от счастья, он потерял счет времени, вдыхая нежный запах теплой шерсти Лапочки.
Потом она встала и потянулась.
— Пора возвращаться к остальным. Как ты себя чувствуешь?
Счастливчик легко поднялся. Они еще немного постояли, глядя на свои отражения в лунном сиянии заводи. На этот раз Счастливчик и не подумал отвернуться.
Следом за Лапочкой он побрел по высокой траве к деревьям. Здесь он в последний раз оглянулся на заводь. На глади воды играл свет. Когда Счастливчик снова обернулся к Лапочке, он краем глаза заметил какую-то мелькнувшую за деревьями тень. Ему показалось, будто он успел разглядеть два длинных уха и промельк серой косматой шерсти. Неужели это был Альфа? Он следил за ними? Но даже если полуволк видел их с Лапочкой, он не мог услышать их разговор, ведь они перешептывались так тихо… Но холодок недоброго предчувствия уже расползался по спине Счастливчика. Возможно, обычная собака ничего не услышала бы, но что он знает о волчьем слухе Альфы? Что, если полуволк видит и слышит гораздо больше, чем они думают?
Когда Счастливчик проснулся на следующее утро, он не мог вспомнить, что ему снилось. Значит, ночь прошла без видений. Потянувшись, он сощурил глаза от яркого солнца и зевнул.
Стая уже встала. Кусака и Бруно шли на охоту, Луна пыталась вылизать ушки Жуку и Колючке, которые возмущенно визжали и вырывались.
Счастливчик поискал глазами Лапочку и застучал хвостом от счастья, увидев ее за деревьями. Но тут же насторожился, увидев рядом с ней напряженных Стрелу и Прыгушку.
