— Мистер Перрис. Я Хью Тейлор, ФБР. Мы встречались два года назад…
Роджер подумал о том дне, когда Рональд Томпсон сбил Гленду с ног, убегая из этого дома, а она помчалась сюда и нашла труп Нины.
— Я помню. — Он покачал головой и прошел в гостиную. Стив стоял у камина, сцепив руки. Всхлипывающая, заплаканная Дора Люфтс сидела на диване. Рядом с ней беспомощно сгорбился Билл Люфтс. Роджер подошел к Стиву и обнял его за плечи.
— Стив, боже мой, не знаю, что и сказать.
— Роджер… спасибо, что так быстро пришел.
— Когда их похитили?
— Мы точно не знаем. Где-то между шестью и половиной восьмого.
— Шэрон и Нил были здесь одни?
— Да. Они… — Голос Стива сорвался. Но он быстро взял себя в руки. — Они были одни.
— Мистер Перрис, — вмешался Хью Тейлор, — можете ли вы нам что-либо рассказать? Может, вы заметили посторонних в вашем районе, чужие машины, фургоны или грузовики… что-нибудь? Можете вспомнить что-либо необычное?
Роджер тяжело опустился на стул. Думай. Что-то было. Что? Да!
— Наружное освещение.
Стив напряженно повернулся к нему:
— Билл уверен, что, когда они с Дорой уходили, свет горел. Когда я приехал, его выключили. Что ты заметил?
Аналитический ум Роджера восстановил точное расписание вечера. Он вышел с работы в пять десять, заехал в свой гараж без двадцати шесть.
— Когда я приехал домой примерно без двадцати шесть, свет горел. Иначе я обратил бы внимание. Гленда готовила коктейль. Минут пятнадцать спустя мы смотрели в окно, и она заметила, что твой дом не освещен. — Он нахмурился. — Вообще-то, незадолго до этого пробили часы, так что было, наверно, пять минут седьмого. — Он помолчал. — Гленда сказала что-то о машине, отъезжающей от дома.
— Машине? Какой машине? — быстро спросил Хью Тейлор.
— Не знаю. Про нее упомянула Гленда. Я повернулся спиной к окну.
— Вы уверены во времени?
Роджер посмотрел на агента ФБР.
— Уверен. — То, что он слышал, с трудом укладывалось у него в голове. Неужели Гленда видела машину, увозившую Нила и Шэрон? Нила и Шэрон похитили! Наверняка какой-то инстинкт должен был предупредить их об опасности. Но он и предупредил. Роджер вспомнил тревогу, которая охватила Гленду у окна, как она хотела, чтобы он сходил сюда. А он попросил ее не преувеличивать. Гленда!
Что из этого он может сказать ей? Он поднял глаза на Хью Тейлора.
— Моя жена очень расстроится.
Хью кивнул:
— Я понимаю. Мистер Петерсон полагает, что ей можно доверить правду. Но информация не должна стать достоянием общественности. Мы не хотим спугнуть похитителя. Или похитителей.
— Я понимаю.
— Две жизни зависят от того, будете ли вы все вести себя как ни в чем не бывало.
— Две жизни… — Дора Люфтс разразилась сухими, мучительными рыданиями. — Мой маленький Нил… и эта красивая девушка. Не могу поверить в это… после миссис Петерсон…
— Дора, замолчи, — умоляюще попросил Билл Люфтс.
Роджер видел, как лицо Стива исказилось от боли.
— Мистер Перрис, вы знаете мисс Мартин? — спросил Хью Тейлор.
— Да. Я виделся с Шэрон несколько раз и здесь, и у себя дома. А сейчас можно мне пойти к жене?
— Конечно. Мы хотели бы спросить ее об этой машине. Со мной еще один агент. Я мог бы послать его с вами.
— Нет. Я лучше пойду один. Она плохо себя чувствует и очень привязана к Нилу.
«Я просто поддерживаю разговор, — подумал Роджер. — Поверить не могу. Не верю. Стив. Как Стив это вынесет?» Он с сочувствием посмотрел на молодого человека. Внешне Стив выглядел спокойно, но отпечаток невыносимого страдания, который начал исчезать в последние месяцы, снова проявился в серой бледности, глубоких морщинах на лбу, напряженной линии рта.
— Хочешь кофе, Стив? — предложил он. — Мне кажется, тебе не помешает.
— Можно и кофе…
Дора подняла голову.
— Я сварю кофе… и приготовлю сэндвичи. Боже мой, как подумаю… Нил… и зачем только я пошла в кино? Если что-нибудь случится с мальчиком, я не вынесу, просто не вынесу!
Билл Люфтс закрыл жене рот рукой.
— Хоть раз в жизни заткнись! — рявкнул он. — Заткнись! — В его голосе прорвались и свирепость, и горечь. Роджер заметил, что Хью Тейлор напряженно изучает эту пару. Люфтсы? Он их подозревает? Нет. Никогда. Не может быть.
Он уже вышел в прихожую, когда в дверь позвонили. Все вскочили, один из агентов за секунды преодолел расстояние от кухни до входной двери и открыл ее.
На пороге стояла Гленда. На ее лице и волосах таял снег. На ногах были атласные шлепанцы. Единственной защитой от мокрого пронзительного ветра служил розовый шерстяной халат. Лицо покрывала мраморная бледность. Зрачки безумно расширились. В руке она сжимала листок бумаги. Ее трясло.
Роджер бросился к ней, подхватил, пока она не упала. Прижал к себе.
— Роджер, звонок, телефонный звонок. — Она рыдала. — Он заставил меня записать. Заставил перечитать ему… Сказал, запиши правильно… а то… Нил…
Хью выхватил у нее листок и прочитал вслух:
— «Скажите Стиву Петерсону, что, если он хочет вернуть своего сына и подругу, пусть завтра в восемь утра придет в телефонную будку на заправке „Эксон“, у выхода 22 на Меррит-парквей. Он получит инструкции о выкупе».
Хью нахмурился. Последнее слово невозможно было разобрать.
— Что это за слово, миссис Перрис? — спросил он.
— Он заставил меня перечитать ему… я едва успела записать… он так меня торопил… этот Фокс, он еще повторил. — Голос ее сорвался на высокой ноте. Лицо исказилось от боли. Она отстранилась от Роджера, схватилась за грудь. — Он… он пытался изменить голос… но когда он повторил это имя… Роджер, я слышала этот голос. Это кто-то, кого я знаю.
19
Прежде чем выйти из государственной тюрьмы «Сомерс», Боб Кернер позвонил Кэти Мур и попросил ее прийти к нему в офис.
Кэти служила помощником прокурора в Бриджпорте и была приписана к отделу по делам несовершеннолетних, где он прежде работал общественным защитником. Уже три месяца они встречались, и Кэти всей душой сочувствовала ему в борьбе за спасение Рона Томпсона.
Она ждала его в приемной вместе с машинисткой, которую он попросил привести.
— Мардж говорит, что останется на всю ночь, если нужно. Сколько у тебя материала?
— Много. Я заставил его повторить все четыре раза. Он говорил не меньше двух часов.
Мардж Эванс протянула руку.
— Просто дайте это мне, — деловито предложила она. Поставила магнитофон на стол, втиснула свое массивное тело во вращающееся кресло, вставила кассету с пометкой «я» и перемотала ее на начало. Зазвучал голос Рона Томпсона, низкий и нерешительный: «В тот день после школы я работал в магазине Тимберли…»
