– Помню, что-то слышала об этом в новостях пару лет назад. Удивительно встретить человека, с которым действительно такое случилось.
Она снова посмотрела в свою тарелку, и у меня создалось впечатление, что она хотела сказать что-то еще, но в последний момент струсила.
– Давай уже, выкладывай, – сказал я, подбодрив ее жестом.
Прежде чем заговорить, она сделала большой глоток сока.
– А ты видел что-нибудь… странное в ту ночь?
– Более странное, чем сумасшедший маньяк с трупами в фургоне?
Она вздрогнула, и я пожалел о своем легкомысленном замечании. Кажется, она засомневалась, стоит ли мне говорить дальнейшее.
– Не знаю, – сказала она наконец. – Я никогда не видела сумасшедших вблизи. На что это похоже? Он говорил или делал что-нибудь сверхъестественное?
Она явно говорила не то, о чем думала. Что она скрывает?
– Это было похоже на сон, когда все выглядит вроде бы обычно, но тебе смутно кажется, будто что-то не так. Или как напряжение, витающее в воздухе перед сильной бурей. Было в нем что-то неуловимо странное, но, учитывая обстоятельства, вел он себя вполне нормально. Пока не вытащил нож, конечно.
Слегка нахмурившись, она ответила:
– Звучит жутковато.
Я понял, что она рассчитывала услышать совершенно иное.
Повисла неловкая пауза. Я постарался заполнить ее расспросами, позволившими мысленно составить краткую биографию Меган: она выросла где-то здесь, и после смерти матери церковь Святого Духа помогла ей переехать и поступить на театральный курс Чикагского университета. В свою очередь она каждый год возвращалась, чтобы помогать в «Инферно», получив от своих преподавателей на это специальное разрешение. Каким-то образом она сумела убедить их считать выступления в «Инферно» исполнением религиозного долга и одновременно специальной исследовательской работой. Меган любила играть, но не питала иллюзий относительно своего будущего в актерстве. Она считала, что в конце концов станет преподавать театральное искусство в средней школе или колледже.
Наконец тарелки опустели. Я заплатил за нас обоих, и мы направились к парковке.
– Мне понравилось, – сказал я, желая, чтобы это было правдой.
– Мне тоже, – ответила она.
Я достал одну из своих визиток и протянул ей.
– Если у тебя найдется немного свободного времени, прежде чем ты вернешься в Чикаго, я был бы не прочь опять угостить тебя вафлями.
Она посмотрела на карточку и неохотно улыбнулась.
– Буду иметь в виду.
Я почти не надеялся, что она говорит правду.
И уже после того, как я вернулся домой, я вдруг понял, что она не задала мне ни одного вопроса о «Блуждающей тьме».
7
В последующие дни яркие глаза Меган и ее спокойное поведение не выходили у меня из головы. Я и не подозревал, как мне хотелось, чтобы кто-нибудь посмотрел на меня вот так – нормальным взглядом. Я изголодался даже по такой маленькой капельке доброты. Дошло до того, что я стал периодически проверять голосовую почту «Блуждающей тьмы» и свою личную электронную почту в надежде увидеть от нее весточку, но ощущал себя при этом немного виноватым. Ведь, в конце концов, я еще встречался с Лианан (чем бы это ни было на самом деле). Конечно, мой единственный совместный ужин с Меган нельзя было считать изменой, но я все равно чувствовал себя неловко.
Но никакого письма не пришло, и я с головой ушел в текущую работу в «Блуждающей тьме». Я менял батарейки в фонариках и люминесцентные лампы в комнатах, ремонтировал неисправные провода в нашей скрытой акустической системе – словом, делал все, что могло занять мои руки и отвлечь мысли от того факта, что мы уходим из бизнеса. Я начал рассылать пакеты с заявками на поступление в колледжи. Может быть, я смогу начать все заново, если перееду в другой город и займусь учебой. Кроме работы, я занялся обходом потенциальных гостей для холостяцкой вечеринки Хьюберта. Чтобы не было скучно, я попросил Кайла составить мне компанию, и он согласился. Хотя он избегал об этом разговаривать, но в те дни он пользовался любым предлогом, чтобы побыть вне дома своих родителей. Всякий раз, когда я поднимал эту тему, он только качал головой и говорил:
– Ума не приложу, какого черта они творят.
Когда я вновь навестил Лианан после почти недельного отсутствия, она открыла мне дверь раньше, чем я успел постучать.
– Лианан Ши, – сказала она. – Я уже начала беспокоиться.
Я проследовал за ней в дом, снял туфли и сел на кровать. С собой у меня был пакет из фастфуда, и я открыл его, чтобы откусить от бургера.
– Тебе не нужно меня ждать, – ответил я. – Ты сама можешь навещать меня, когда захочешь.
Она присела рядом.
– Сейчас самое напряженное для вас время года.
– Раньше тебя это не останавливало, – заметил я, пережевывая гамбургер.
– Так было до того, как я научила тебя пользоваться этим, – сказала она, прикоснувшись к черному камню на моей шее. – К тому же я сама была занята.
Она указала на новую картину, стоявшую на мольберте, – похожую на ту, над которой она работала, когда я посещал ее в предыдущий раз. На ней были изображены несколько фигур в балахонах на грязно-желтом фоне. Фигуры сгрудились под полумесяцем и что-то шептали друг другу, излучая страх и атмосферу заговора.
– Впечатляет, – сказал я.
Она прибралась после моего последнего визита: убрала разбитую посуду, развешала корни на кухонных крючочках и смыла разлитую краску с деревянного пола. Следы землетрясения остались только на прошлой картине, которая стояла в углу за мольбертом с отсутствующим фрагментом в верхнем левом углу.
– Очень жаль, – заметил я, кивнув на картину.
– Есть вещи, которые даже я не могу исправить.
Я почувствовал, как внутри моего мертвого глаза что-то запульсировало.
– А были еще землетрясения? – спросил я.
– Нет.
– Есть мысли по поводу того, что его вызвало?
Она встала перед мольбертом и наклонилась вперед так, что ее нос почти коснулся холста.
– А что обычно вызывает землетрясения? Сдвиг пластов или вроде того.
– А как насчет музыки в самом конце?
– Я недоумеваю так же, как и ты.
Она потянула пояс халата и позволила ему упасть, затем посмотрела на меня поверх бледного плеча.
– Ты хочешь заняться сексом?
Почему-то сегодня мне этого не особо хотелось.
– Лианан, – сказал я. – Кто мы друг для друга?
– Что ты имеешь в виду? – спросила она.
– Я имею в виду, мы пара или нет? Мы женаты? К чему это приведет в долгосрочной перспективе?
