Инстинкты, нацеленные на сжигание ведьм.
– Я на людей вообще не обращаю внимания, – сказала Пруденс, – но знаю, что охотники на ведьм опасны. Он погибнет, однако, возможно, сначала прикончит тебя.
Ник покачал головой.
Пруденс рассмеялась:
– Когда имеешь дело с охотниками на ведьм, ничего нельзя сказать наверняка.
Ник решил не слушать ее.
– Гарри, не ходи в лес.
Человек направился в самую чащу.
– Не могу на это смотреть, – сказал Ник, глядя на эту картину. – Его надо посадить под замок. В коробочку.
Пруденс ухмыльнулась:
– В гроб, что ли? Он и так там скоро окажется.
– В коробку, где он останется жив!
– В клетку, – подсказала Пруденс.
– Нет! – воскликнул Ник.
– С людьми это разрешается, правда? – спросила Пруденс. – Они все равно никому не интересны.
Ник промолчал.
Изображение одинокого человека в темном лесу растаяло. Вместо него вспыхнул свет. Человек остался жив.
Картинка стала шире, появился стол, заваленный книгами, за ним спала ведьма. Ник присмотрелся. Элспет, на класс младше его. На глазах у Ника человек снял фланелевую рубашку и накинул на плечи Элспет. Чтобы ей стало теплее.
Ну почему он делает это? Ник никогда не считал Элспет особенно симпатичной. Неужели человек в нее влюбился? Какой же он невыносимый. И еще трогает книги Ника.
Возле человека появилась девочка-привидение, и он ее обнял. Призрачное дитя упорхнуло, потом снова подлетело к человеку, чтобы он ее еще раз обнял. Она смотрела на него снизу вверх, как будто никогда не видела ничего подобного. Естественно, не видела. Дитя-призрак выросло в академии, где студентов нормально воспитывают.
Ник раздраженно отмахнулся:
– Ну ладно, уступаю воле адских капризов. Выключи это.
Пруденс пожала плечами:
– Здесь тебе ад, а не ресторан. Нельзя выбирать себе пытки по меню.
– Если уж мне демонстрируют весь мир, почему прячут самое лучшее? – вопросил Ник. – Покажи мне Сабрину.
У него были причины думать, что это требование будет выполнено.
Он хорошо знал эти обои с чемеричным узором. И бирюзовые шкафы. И книги, разложенные на столе. Они были из библиотеки академии, а Ник привык считать все библиотечные книги своими. За столом спала студентка-ведьма, над полом парило призрачное дитя. У плиты хлопотала Хильда Спеллман, ее глаза не сверкали осуждением, будто твердые кристаллы, а сияли мягким голубым светом, как летнее небо над горами. Перед ним был Сабринин дом и академия – два в одном.
Тот человек опустил голову и потерся носом о призрачную девочку – он что, хотел, чтобы она съела ему лицо? Потом запел. Ник слушал пару минут и только потом понял, что Хильда смотрит на этого человека. И в тот же миг он запнулся.
И тут послышался голос, который сиял, как драгоценное золото в самом темном подземелье. Голос, в который Ник когда-то влюбился.
В дверях кухни стояла Сабрина, и ее лицо светилось любовью. Человек подхватил песню, и в его глазах отразился свет ее лица. Они шагнули навстречу друг другу.
Ник больше не мог на это смотреть. У него стиснуло горло. Он потерял дар речи от страстного желания. Домой, домой, он хотел домой. Отпустите, пожалуйста!
Но в аду не знают пощады.
Она там, и он тоже хотел туда. Но не мог. Вместо него там был человек.
Ник знал, как выглядит мир за мгновение до поцелуя.
А когда Ник поднял голову, человек шел прочь от Сабрининого дома, подняв голову навстречу солнцу.
– Она меня любит, – счастливым голосом сказал человек.
– Тоже мне, удивил, – буркнул раздавленный Ник.
Изображение опять дрогнуло. Ник увидел Сабрину в комнате. Летала мебель, нападали демоны. Он должен быть там и защитить ее. Но не мог.
Еще мгновение – и Сабрина сидит на кровати среди рваных клочков бумаги и плачет навзрыд. Она так плакала только по одному человеку, и вот он, легок на помине – идет к ней через всю комнату.
– Что ты натворил? – рявкнул Ник, но человек не услышал. Он смотрел на Сабрину.
– Я тебя обожаю, – сказала человеку Сабрина нежным чистым голосом.
– Я тоже тебя обожаю, – мягко и ласково заверил ее человек.
Свет лампы отразился в высыхающих слезах Сабрины, и они блеснули, как бриллианты. Она улыбнулась.
Человек сказал:
– Если мы будем любить друг друга что есть сил, если как следует постараемся… то, наверное, все получится. Как ты думаешь?
– А ты вообще умеешь думать? – вполголоса вопросил Ник.
Может быть, так оно и надо. А он чего ждал? Чем все это должно кончиться? Смотреть было больно, но он же не хочет, чтобы Сабрина на всю жизнь оставалась несчастной. Пусть ее окружает любовь и тепло, свет и нежность, все лучшее, что есть на свете.
Он по своей воле пожертвовал собой ради нее. И хотел добавить к своей жертве немного милосердия.
– Кто такой Ник? – со смехом спросила Сабрина у человека.
Пруденс запрокинула голову и взвыла от восторга.
– Красота! Как быстро она тебя забыла. Впрочем, ты никогда не задерживаешься в памяти.
Ник потрясенно примолк. Изображение снова сменилось. Сабрина стояла над высоким обрывом, ветер раздувал ее белоснежные волосы, а на лице была написана пугающая решимость.
– Крошка, ты выглядишь прекрасно, и я целиком на твоей стороне, – поспешно заверил Ник. – Но, может, не надо? Нет, что она делает!
Сабрина без всякой метлы рыбкой прыгнула с обрыва. А все ее люди остались на краю и смотрели ей вслед.
– Да, хорошая мысль – пожертвовать собой ради лемминга в образе ведьмы, – пробормотала Пруденс.
– Заткнись!
– Ты сотворил меня у себя в голове, – напомнила галлюцинация. – Я не говорю ничего такого, чего ты сам не знаешь. Сабрина всегда очертя голову бросалась во всякие ужасы. Мятеж и падение у нее в крови. И кончится это, только когда прольется кровь. Твоя жертва была напрасной.
Красавица Роз озабоченно глядела вниз с края обрыва. Тео с покорным видом смотрел на человека.
А человек вдруг стал снимать куртку.
– Я не удивлен, – сказал Ник. – Я уже даже не сержусь. Роз? Все внимание на человека…
На лице Роз мелькнул ужас. Человек спрыгнул с обрыва вслед за Сабриной.
– Этого следовало ожидать, – протянул Тео. – Слушайте, птички, вот что я придумал…
У подножия белой скалы плескалось черное озеро. Человек и Сабрина исчезли в нем без следа.
