Потом я низринулась во тьму.
Преисподняя
За шагом шаг, мы молчаливо шли…
[15]
Данте
Ник плелся, еле переставляя ноги, держась рукой за стену пещеры. Он не мог идти без опоры, не понимал, куда идет и зачем вообще пытается. Оглядываясь, видел след из крови, а не из хлебных крошек.
А поглядев вперед, увидел, как из темноты вышла Пруденс. Багровый адский свет озарял ее коротко стриженные волосы и кинжальную улыбку.
Ник устало рассмеялся:
– Ты что, пришла меня спасать?
– Да, Никки. На меня возложена самоотверженная миссия по спасению твоей души из преисподней, – промурлыкала Пруденс. – Можно подумать, я стану утруждаться принести тебе стакан воды из соседней комнаты, не говоря уж о том, чтобы спускаться в бездну. Нет, моя настоящая личность осталась где-то далеко, предается запретным удовольствиям либо с сестрами, либо с Эмброузом Спеллманом. Но ты это и сам знаешь.
Ник кивнул. От усталости не было сил говорить.
Пруденс пожала одним плечом:
– Долгонько до тебя доходило.
Хоть она и ненастоящая, приятно было видеть ее рядом. Ее показная личина всегда была на одну решающую капельку лучше, чем у него. Ник поплелся за Пруденс в другую пещеру, темнее и меньше прежней. Одна стена слабо светилась – то острой серебристой рябью, то мутной зеленью. Ник не понимал, откуда сочится свет.
Пруденс села, прислонившись спиной к неровному изгибу каменной стены, лицом к таинственному свету. Ник опустился на пол рядом с ней.
– Что ты тут делаешь?
– Дорогой мой Никки, я принесла тебе весточку.
Ник нахмурился:
– Тебе известно, что гонцов пристреливают?
Пруденс скривила губы цвета черной вишни:
– Но не раньше, чем они передадут послание.
Свет, озарявший стену, задрожал. Ник несколько раз смотрел фильмы в людских кинотеатрах, так что в целом разбирался. Кино забавляло Сабрину, она часто высказывала глубокие мысли о символизме в фильмах ужасов и о феминистическом гротеске. А тот человек во время самых жестоких сцен старался спрятаться за чужими спинами, и из-за этого Ник забеспокоился: неужели он настолько глуп и не понимает, что кино – это не по-настоящему? Ник попытался смотреть фильмы про супергероев и понял, что магия не выдерживает проверки логикой. По мнению Ника, фильмы не шли ни в какое сравнение с книгами, однако все остальные были от них в восторге.
Вот и сейчас это походило на людские фильмы, но не совсем. Рябь на шероховатой стене пещеры успокоилась, и изображение обрело ясность. У картинки появился объем, у звука – глубина, более яркая и настоящая, чем в аду. Ник протер глаза, убеждаясь, что зрение не обманывает.
Перед ним был тот человек. На самом деле он, а не галлюцинация, составленная из обрывков воспоминаний.
– Ты хочешь показывать мне этого идиота, пока я не сломаюсь? Да, в аду умеют придумывать пытки. Что, раскаленные клещи уже в дефиците?
– Смотри, – велела Пруденс.
– Требую раскаленных клещей! Я знаю свои права, – пробормотал Ник.
На деревьях в Гриндейле распустились свежие листья. У поворота дороги стояла девочка-призрак, ее ухмылка на кукольном детском личике была безжалостной, как у акулы. А человек – вот это да! – взял ее на руки. Зловещее привидение – и только потому, что оно маленькое, этот болван считает его ребенком.
– Идиот! Законченный идиот! – возопил Ник. – Этот придурок и самого Сатану взял бы на ручки.
– Никки, я в курсе, что ты считаешь его глупым, – протянула Пруденс. – Ты мне уже говорил.
– Конечно. Я всем говорил.
– А ты уверен, что это так? – спросила Пруденс.
– Да, – рыкнул Ник. – Он же бросил Сабрину!
– А ты не считаешь, что, если тебя посильнее обидеть, ты тоже ее бросишь? – прошептала Пруденс. – Даже сейчас?
– Нет, – соврал Ник.
Много месяцев, и в аду, и в Гриндейле, больше всего на свете он хотел быть с ней. Но когда в голове шелестел шепот Люцифера, когда в каждой капле крови горело адское пламя… Ник понял, что самое важное на свете – это место, где ты можешь остаться один и исцелиться.
И все равно этот человек глуп.
Человек называл призрака «сердечко мое сладенькое» – самое нелепое прозвище, какое слышал Ник. Он что, хотел напомнить призраку, что сердца очень вкусны? Над плечом человека призрак оскалился, показав длинные ряды блестящих зубов. Среди деревьев кружили демоны. В каждой тени притаилась угроза.
Призрак зашипел, и демоны отпрянули. Ник не верил своим глазам. Привидение защищало человека!
– Неужели тебе удалось избежать опасности, потому что в тебя влюбились темные потусторонние силы? – спросил Ник человека. – Твои успехи меня потрясают!
– Ради Темного повелителя ты превратил себя в хомячий шарик, – напомнила Нику Пруденс. – Так что теперь ты тоже глупец.
– В этом была необходимость! – возразил Ник.
– С отродьем Сатаны у тебя всегда будет какая-нибудь необходимость.
В голосе Пруденс слышалась издевка. Изображение на стене задрожало и превратилось в Роз, лучшую подругу Сабрины. Она бежала по длинному коридору, и за ней гнался демон, сотканный из сумрака. Роз споткнулась, упала, и картинка растаяла.
– Погоди, – нахмурился Ник. – Неужели она…
Тео сидел в смертельном капкане, который люди называют машиной, и его облепили крылатые демоны. Грузовик свернул с тропы, и стена пещеры стала темной, как пейзаж за ветровым стеклом.
– Неужели они… – прошептал Ник.
И опять возник тот человек, он шел слишком близко к лесу, и на лице была кровь.
– Тебя прикончит злое сверхъестественное существо! – крикнул ему Ник. – Надеюсь, это буду я.
– Не будешь, – сказала Пруденс. – Ты так и погибнешь здесь. А он погибнет там, наверху.
Потом на ветвях дерева возникли демоны с тысячами внимательных глаз – до чего же этому человеку будет противно! Луна скрылась за тучей. Человек прицелился и выстрелил, еще и еще раз.
– Да что там творится? – возопил Ник. – Не за себя же он так сражается. Что стряслось с Сабриной? Она в беде?
– Учитывая, о ком мы сейчас говорим… Как ты думаешь?
– А ты заметила, что, стоило ему начать охоту, и панические атаки прекратились? – спросил Ник.
Ник давно это вычислил. Тот, кто послан небом и вырос рядом с дочерью дьявола. Все инстинкты наверняка подсказывали человеку, что тут что-то не так. Он обратил это внутрь и ранил самого себя – вполне в его стиле.
