– А ты здорово дерешься на мечах, – добавил Тео.
Даже услышав похвалу от отца Блэквуда, которого Ник всей душой презирал, он не мог удержаться от самодовольной ухмылки.
– Спасибо, маленький человечек.
– Тебе часто доводилось истреблять орды жестоких и безжалостных исчадий ада? – спросил Тео.
Человек слегка повернул голову в их сторону, словно тоже восхищался искусством фехтования.
– На школьных тренировках я стоял в паре против Пруденс, – сказал Ник. – Это к слову о жестоких и безжалостных.
Он заметил, что человек невольно улыбнулся и наклонил голову, чтобы скрыть это. Вот еще одна его неразумная черта. Зачем улыбаться чисто про себя? Улыбки – штука полезная. С их помощью можно многого добиться.
– А можно мне научиться фехтованию? – спросил Тео.
– Конечно. Я тебя научу. Есть много интересных книг по истории магического владения мечом, тебе бы их почитать. Лучшая – «Дуэли на Эскалибуре». Хочешь, вкратце перескажу один случай из четырнадцатого века?
Ни один из смертных не пытался остановить Ника. А Вещие сестры затыкали ему рот сразу после слов «Хочешь, вкратце перескажу».
– Слышь, ботаник, – сказал наконец тот человек, и Ник умолк. – Этот край лабиринта заканчивается тупиком. Давай тут отдохнем. Идти еще далеко, а ты, похоже, устал.
Решили стоять в карауле по очереди. Человек вызвался быть первым. Он снял куртку и подложил Тео вместо подушки.
Во сне Сатана подходил очень близко. Сатана и был Ником, а может, никакого Ника вообще больше не было. Весь растаял. Остался только Люцифер. Ник с дрожью проснулся и обнаружил, что человек смотрит на него озабоченно.
– Отойди, – отпрянул Ник. – А то хуже будет.
Человек приблизился. Ник не знал, чего от него ждать. Уронил голову – не было сил держать ее.
– Ну чего ты явился сюда, деревенщина? – спросил Ник усталым шепотом. – Я… я хотел стать героем. А двух героев не бывает.
– Ник, настоящая героиня – это она, – прошептал человек, набравшись наконец терпения, и похлопал Ника по спине. – Мы вернем ей тебя. Спи.
Вокруг были только серые каменные стены, вверху метались багровые искры, но человек упрямо стоял на страже. Тео что-то пробормотал во сне, и человек легко тронул его плечо, а потом запел, как будто считал, что его никто не слышит. Глупая колыбельная с обещанием, что мир станет добрей. Ник положил руки под голову и заверил себя, что эта песня адресована и ему тоже.
* * *
Внезапно Ника разбудило острое чувство опасности. Этот человек давал Тео романтический совет.
– Не слушай ни единого слова!
Тео взглянул на Ника с заметным облегчением. Человек стал ворчать.
– Умолкни, человече. – Ник потрепал его по голове. – Не сбивай с пути бедного Тео.
– Отстань, – буркнул человек. – Я хочу поддержать…
– Ты маленький глупый младенец. – Ник обернулся к Тео. – Как ты думаешь, у кого из нас больше опыта?
– У тебя, – признал Тео.
– Выбери себе кого-то хорошего. Будь ему полезен! – сказал Ник. – Делай, что он хочет. Будь сексуален. И все получится.
Тео усмехнулся. Ник подумал, что вскоре Тео придет к выводу, что с ним, Ником, дружить гораздо лучше, чем с этим человеком.
– Не говори глупостей, – нахмурился человек. – Дело тут не в пользе.
– Ты так считаешь, потому что от тебя никому никакой пользы.
Они снова двинулись в путь. Человек предложил Нику подкрепиться гадкими людскими батончиками в обертке, и Ник брезгливо отказался:
– Должно быть, ты – галлюцинация, посланная специально, чтобы заставить меня съесть что-нибудь в аду. Я стараюсь этого не делать, разве что Лилит вынудит.
Человек огорчился:
– Ничего я тебя не заставляю! Потому что у тебя есть границы личного пространства.
– А, – сказал Ник. – А у меня что, есть границы?
Тео тоже кивнул, так что дело тут не в обычных завиральных идеях этого человека. Ник поразмыслил, какие границы ему хотелось бы иметь.
– Гарри, ну почему ты вымахал такой длинный?
– Ничего не могу с этим поделать.
– Я тебя не обвиняю…
– Это уже прогресс, – произнес человек не без иронии.
– …но есть заклинание, – продолжал Ник.
– Не надо!
– Вот потому ты мне и не нравишься, – хмыкнул Ник. – Точнее, не нравился бы, если бы я хоть на минуту о тебе задумался, чего не случалось никогда. Ты ужасно упрям и отметаешь даже самые разумные предложения.
– Я не считаю себя упрямым, – упрямо заявил этот идиот. – Но пока еще никто не делал мне разумных предложений. Твои границы – это исключительно твое решение.
Ник опасался, что в этом-то все и дело. Человек, похоже, не понимал, как трудно признать, что ты не можешь остановиться и сам от этого страдаешь.
– Да я мог бы заиметь границы личного пространства. Стоит только захотеть.
– Ладно, – кивнул человек. – Когда придумаешь, где они проходят, предупреди меня.
– Ребят, это все очень здорово, – попытался подбодрить их Тео.
«До чего же неотесанный этот человек», – подумал Ник. Может, его можно как-то исправить? Например, подсунуть список для чтения.
В преисподней списков для чтения не было, и потому, среди прочего, Нику здесь не нравилось. А были сгустки тумана, облака тьмы, кружившие вокруг. Мрак окутывал стены, сырая дымка ластилась к ногам, как серые коты, и Ник насторожился. Но никаких ужасов не последовало.
До поры до времени.
Человек плелся позади Тео и Ника. Ник бросил взгляд через плечо и удивился – человек, казалось, радуется туману. Еще бы. В тумане на него никто не смотрит. Ник понимал: робость – одна из многих человеческих эмоций. Сабрина этим не страдает, так что Нику не придется подлаживаться.
Человек начал петь себе под нос.
– Забавно, как много у людей песен про любовь, – заметил Ник.
Человек укоризненно умолк: Ник разрушил иллюзию, будто его никто не слышит.
– А о чем ваши ведьмовские песни? – спросил Тео.
Ник пожал плечами:
– В хоре мы поем о проклятии, похоти и плотских наслаждениях.
Сквозь туман Ник заметил, что Тео позеленел. Возможно, ему не нравились плотские наслаждения. Люди – странный народ, хотя многое из их еды Нику понравилось. И песни людские тоже нравились. И Ник ничего не имел против песен о любви. Просто непривычно, и все.
– В хоре? – с удивлением спросил человек.
Кажется, он считал, что ведьмы только и делают, что творят всякие пакости ему назло. Ник кивнул.
