Таким вот «странным» образом Жозефина прибыла в Милан. Но Наполеона в Милане не оказалось: все-таки шли военные действия, и они задержали его в Вероне.
Мадам Бонапарт утопала в блаженстве и счастье. Ипполит Шарль <…> проник в дом и в сердце генеральши. Он был ловок и занимателен, был, что называется, славный малый, с неистощимым запасом острот и комплиментов прекрасным чувствительным дамам, – словом, один из тех приятных болтунов, которые не обладают знаниями, но зато обладают большой смелостью и всегда играют в салонах первые роли. По внешности он был очень мил и изящен, одет всегда тщательно и франтовато. Его темные глаза сверкали дерзко и самонадеянно и подолгу останавливались на стройной фигуре и миловидном лице Жозефины. Стендаль сказал однажды: «Умейте занять разговором женщину – и она ваша». Жозефина была одна из таких женщин, и молодой Шарль без труда одержал над ней победу.
Вся армия, весь город знали об этой связи недавно вышедшей замуж мадам Бонапарт и об ее равнодушии к своему мужу. Только Наполеон в своей любви был спокоен и доверчив. Он один считал все слухи насчет Жозефины низкой клеветой. Ведь она же любила его! Как могла она, такая добрая, такая кроткая, такая добродетельная, быть неверной? Обманывать его, который так бесконечно любил ее, с каким-то фатом? Нет, это казалось ему невозможным.
Гертруда КИРХЕЙЗЕН
«Женщины вокруг Наполеона»
Из Милана Жозефина, разлученная со своим любовником, переехала сначала в Брешию, а затем в Верону…
А Наполеон тем временем продолжал писать:
«Вот уже два дня нет писем от тебя, уже тридцатый раз за день я отмечаю это. Ты понимаешь, что это грустно? Ты все же не можешь сомневаться, что ты – моя единственная и нежная забота. Вчера мы атаковали Мантую, обстреляли ее из двух батарей фугасами и мортирами. Всю ночь этот презренный город горел. Это зрелище было ужасно и величественно <…> Прибыла почта из Милана, нет писем от моего обожаемого друга! Прощай, мое единственное сокровище! Когда же ты сможешь приехать ко мне? Я сам приеду за тобой в Милан <…> Злая, глупая, жестокая тиранка, маленький прелестный монстр! Ты смеешься над моими угрозами, ты выставляешь меня дураком. О, если бы я мог закрыть тебя в своем сердце, как в тюрьме. Сообщи мне, что ты весела, хорошо себя чувствуешь и очень нежна ко мне».
А вот еще одно его письмо:
«Надеялся, что, прибыв в этот вечер, я получу одно из твоих писем. Моя дорогая Жозефина, ты же знаешь, какое удовольствие они мне доставляют, и я уверен, что тебе нравится их писать. В эту ночь я отправляюсь в Пескьеру, Верону, а оттуда поеду в Мантую, и, может быть, в Милан <…> Надеюсь, что ты будешь тогда совершенно здорова и что ты сможешь поехать со мной в штаб, чтобы больше не покидать меня. Разве ты не душа моей жизни и разве не чувство моего сердца?.. Прощай, прекрасная и добрая, несравненная, совершенно святая. Тысяча возлюбленных поцелуев».
Мадам де Ремюза, подруга Жозефины, ставшая потом ее фрейлиной, всегда считавшая, что Наполеон неспособен к сердечным чувствам, была поражена страстью, переполнявшей его письма. Позднее она написала в своих «Мемуарах»:
«Я видела письма Наполеона, написанные мадам Бонапарт во время первой итальянской кампании <…> Они весьма своеобразны: почерк трудно поддается расшифровке, ошибки в орфографии, стиль странный и сбивчивый. Но в них мы находим такие сильные чувства, такие живые, резкие и в то же самое время такие поэтические выражения, такую непохожую на всех других любовь, что не найдется ни одной женщины, которая бы не оценила по достоинству тот факт, что они адресованы ей. Они резко контрастировали с изысканной и сдержанной любезностью писем мадам де Богарне. Впрочем, сколь лестно для женщины (в период, когда политика определяла действия мужчин) оказаться как бы одной из движущих сил триумфального марша целой армии!»
Нельзя исключить и того, что, возможно, холодность Жозефины была нарочитой. В самом деле есть люди, которые привязываются больше к тем, кто им сопротивляется, нежели к тем, кто выказывает любовь до самозабвения. Лучезарному небу безоблачной любви она безотчетно предпочитала переменчивое небо, то ясное, то темное с молниями. Не будем забывать, что Жозефина имела дело с завоевателем, для которого любовь похожа на войну. Она не отдавалась, она позволяла завоевывать себя. Более нежную, более доступную, более влюбленную Бонапарт, возможно, любил бы меньше.
Артюр-Леон Имбер де СЕНТ-АМАН
«Жозефина»
Наконец, они встретились, и Наполеон был счастлив. А вскоре Жозефина объявила, что возвращается в Париж. И там ее приезд стал триумфом. Толпы народу с восторгом приветствовали «спутницу жизни великого героя, чьи подвиги были достойны победителей античных времен». Повсюду стреляли из пушек, трубили в трубы, дети кидали в воздух цветы, поэты читали стихи. Креолка принимала все эти почести, но сама думала совершенно о другом: она торопилась найти своего дорогого Ипполита Шарля.
Он, кстати, тоже в это время уже вернулся в Париж.
А затем генерал Бонапарт, окончательно сокрушив австрийцев, подписал с ними мир в Кампо-Формио и 5 декабря 1797 года тоже вернулся в Париж.
В Париже он тут же поехал на улицу Шантрен, чтобы обнять свою жену.
Теперь, после блестящих побед генерала Бонапарта в Италии, улица Шантрен была переименована в улицу Победы, но вот дом Жозефины оказался пустым. Пробежав по комнатам, Наполеон встретил слугу и спросил:
– А где же мадам?
Когда он узнал, что Жозефины вообще нет в Париже, глаза ревнивого корсиканца налились кровью. В тот день он написал своему старшему брату Жозефу:
«Я страдаю от личного горя. Наконец, пелена спала с моих глаз…»
Лишь 2 января 1798 года Жозефина прибыла в Париж, такая красивая, такая волнующая и кокетливая, и она, как всегда, нашла тысячу оправданий своему отсутствию, а Наполеон, как всегда, сам не заметил, как оказался у ее ног и все ей простил. Правильно говорят, что страсть сильнее ревности. А любовь – она, как горячка. Она делает глупыми даже самых умных людей, а слабыми – даже самых сильных.
Естественно, уже в начале 1798 года брат Жозеф и другие родственники намекали Наполеону о «проделках» Жозефины, но он все это пропускал мимо ушей, ибо она осыпала его ласками, и он не мог перед этим устоять.
26 марта 1798 года Наполеон выкупил дом Жозефины (теперь он стал домом №60 по улице Победы) за 52 400 ливров и полностью переоборудовал его.
А в мае 1798 года Наполеон опять вынужден был надолго уехать из Парижа.
Дело в том, что Директория приняла решение об экспедиции в Египет, и возглавил ее, конечно же, Наполеон Бонапарт, самый непобедимый из французских генералов.
Жозефина проводила мужа до Тулона, и их расставание было удивительно трогательным. Предвидя опасности, предстоявшие французам в заморских странах, они вполне могли думать, что расстаются навечно. Эскадра вышла в море 19 мая.
