Когда ей вручили ордер на обыск, первой ее реакцией было нечто сродни облегчению. Потом, сопровождаемая полицейским, на которого она не обращала никакого внимания, она прошла в гостиную и включила телевизор.
Через несколько минут показали, как Питера в наручниках выводят из машины на фоне окружной тюрьмы, и у Элейн екнуло сердце.
«Он всегда был добр ко мне», — подумала она, глядя, как он пытается отвернуться в сторону от фото- и телекамер.
— В возрасте двадцати двух лет Питер Кэррингтон после скоропостижной смерти отца возглавил семейную империю, — произнес диктор за кадром.
На экране мелькнула фотография отца и сына, снятая незадолго до того, как старик умер от сердечного приступа, и Элейн немедленно почувствовала приступ злости.
«Несмотря на свою молодость, Питер прекрасно понимал, каково мне жилось с этим несчастным сквалыгой», — подумала она.
Он ведь был одним из самых богатых людей в мире, однако это не помешало им повздорить из-за денег в день его собственного юбилея. Он вечно грозился, что не будет оплачивать счета. «Сама наделала долгов, вот сама и думай, как с ними расплачиваться». У него разговор был короткий.
«Все пять лет, что мы были с ним женаты, он попрекал меня каждым грошом», — подумала она с горечью.
Когда сюжет про Питера закончился, Элейн щелкнула пультом, выключая телевизор. Когда она выходила за его отца замуж, все поместье было запущено дальше некуда. Единственное, на что он не жалел денег, это на благоустройство парка. Юный натуралист.
Она поймала себя на том, что стоит ей разнервничаться или расстроиться, как ее начинает душить злость на грабительский брачный контракт, который ей навязали. Тут ее внимание привлек какой-то шум за окном, и она поспешила выглянуть наружу. В стекла начал барабанить снег с дождем, но слышала она что-то другое.
— Там что, собаки? — изумленно спросила она у молоденького полицейского, который сидел на стуле у порога в гостиную.
— Это ищейки, которые обыскивают участок, миссис Кэррингтон, — ответил тот деловитым тоном.
— Но тело Сьюзен Олторп уже обнаружили. Что еще они хотят найти? По-вашему, у нас здесь что? Кладбище? — возмутилась она.
Детектив ничего не ответил.
К полудню полицейские закончили свою работу, и Элейн поднялась к себе в спальню. Пока она принимала душ и одевалась, ум ее лихорадочно работал, прикидывая, чем ей грозит арест Питера. А если ее пасынок остаток жизни проведет за решеткой, что тогда? Вдруг они с Кей решат продать поместье? Интересно, они имеют право это сделать, пока она жива? Это может нарушить условия ее брачного контракта. Ну или им придется хотя бы заплатить ей.
Брачный контракт, который она подписала, был самым большим, что удалось выбить ее адвокату. Десять миллионов долларов по смерти Кэррингтона-старшего, право пожизненного проживания как в поместье, так и в меньшей из двух принадлежащих Кэррингтонам квартир на Парк-авеню. Ежегодное содержание в размере миллиона долларов до конца жизни. Но разумеется, был в контракте и один подвох: в случае повторного замужества она лишалась как права проживания в доме и квартире, так и значительной части ежегодного содержания. От десяти миллионов очень быстро не осталось и следа; львиную их долю она потеряла в результате одного-единственного неудачного вложения. А ведь она заслуживала куда большего, чем жалкие несколько миллионов.
«Эх, зря я пыталась отговорить Питера жениться на Кей, — мысленно вздохнула она, вынимая из шкафа брюки и кашемировый свитер. — Теперь она наверняка затаила на меня злость. Наверное, надо было позвонить им, когда они приехали из свадебного путешествия, но мне просто не хотелось видеть, как она по-хозяйски расхаживает по особняку».
Элейн снова включила телевизор. В новостях сообщили, что обвинение Питеру будет официально предъявлено в здании суда в три часа дня. Она сняла трубку телефона. Когда Кей ответила, она начала:
— Кей, милая, я так переживаю за вас с Питером. Мне хотелось бы быть на предъявлении обвинения вместе с тобой.
— Нет-нет, на предъявление приезжать не нужно, — мгновенно отозвалась Кей, — но если Питера выпустят под залог, было бы очень хорошо, если бы вы с Ричардом пришли к нам на ужин. Я попрошу прийти еще Винсента. Мне кажется, сегодня вечером Питеру просто необходимо видеть вокруг себя лица людей, которые любят и поддерживают его.
И тут Кей не выдержала и разрыдалась.
— Я так боюсь за него, Элейн. Так боюсь. И знаю, что вы тоже боитесь.
— Кей, я сделала бы все, что угодно, чтобы помочь Питеру. Увидимся вечером, детка.
Элейн положила трубку. «Знала бы ты, Кей, что я уже сделала, чтобы помочь Питеру», — подумала она.
25
— Вы точно этого хотите, миссис Олторп? — переспросил Николас Греко. — На улице творится настоящий кошмар.
— Вот и я то же самое ей говорю, мистер Греко.
Бренда, домработница, с озабоченным лицом помогала Глэдис Олторп надеть пальто.
— Я хочу видеть, как убийце Сьюзен предъявят обвинение, и точка. Мистер Греко, поедем на моей машине. Надеюсь, мой водитель сможет подвезти нас к самому входу в здание суда.
Греко видел, что отступать Глэдис не намерена. Бренда явно собиралась уговаривать хозяйку остаться дома, и он покачал головой, чтобы не вздумала.
Шофер уже ждал их у дверей, держа над головой открытый зонтик. Не сговариваясь, Греко с шофером с обеих сторон подхватили измученную женщину под руки и довели до машины. Когда машина тронулась, Глэдис Олторп спросила:
— Мистер Греко, скажите, как проходит процедура предъявления обвинения? Это очень долго?
— Нет, Питер Кэррингтон в сопровождении своего адвоката предстанет перед судьей. Прокурор зачитает обвинительное заключение.
— Как Кэррингтон будет одет?
— В тюремную робу.
— Он будет в наручниках?
— Да. После того как будет предъявлено обвинение, судья спросит его, признает ли он свою вину. За него будет отвечать его адвокат. Разумеется, он скажет, что его клиент своей вины не признает.
— Ну еще бы он ее признал, — с горечью заметила Глэдис.
Греко видел, что женщина закусила губы, чтобы не дрожали.
— Миссис Олторп, — сказал он, — вам будет нелегко перенести все это. Напрасно вы не взяли с собой никого из близких.
— Мои сыновья не успели бы прилететь. Они оба живут в Калифорнии. Муж как раз сегодня утром вылетел в Чикаго, еще до того, как стало известно, что Питера Кэррингтона арестовали. Но знаете что, мистер Греко? В каком-то смысле это и к лучшему, что из всей нашей семьи в суде сегодня буду только я. Никто не оплакивал Сьюзен все эти годы так, как я. Мы с ней были очень близки и очень многое делали вместе. С самого детства она любила ходить со мной в музеи, на балет и в оперу. В колледже она выбрала специализацию по искусству, как и я когда-то. Она шутила, что, когда она закончит колледж, у нас с ней будет еще больше общего, как будто его и так было не достаточно. Она была красивой, умной, доброй и заботливой. Прекрасным человеком. Чарльз и мальчики будут присутствовать на суде над Питером Кэррингтоном. Меня к тому времени уже не будет. Сегодня мой черед представлять ее в суде. У меня такое ощущение, что дух Сьюзен тоже будет там. Я кажусь вам глупой?
