В дверь вошел гвардеец, но Пенелопа кинулась на него и сбила с ног. Второй гвардеец, охранявший дверь, бросился вынимать меч из ножен, но Анна выбежала вперед и со всей силы наступила ему каблуком на ногу – тот взвыл и принялся, ругаясь, скакать на одной ноге по палубе.
Анна показала на перила, к которым крепилась веревочная лестница.
– Хиро, давай! – закричала она.
Хиро подбежал туда, перелез и скрылся из виду. Анна уже почти последовала за ним, но вдруг поняла, что Пенелопа где-то отстала. Она обернулась. Пенелопа стояла на палубе лицом к лицу с третьим солдатом. Анна ни на йоту не сомневалась в храбрости подруги. Но ее навыки пользования настоящим оружием все еще вызывали вопросы.
Гвардеец не нападал.
– В чем дело? – поинтересовалась Пенелопа. – Боишься, что я тебе всыплю?
– А тебе сколько лет? – спросил в ответ солдат.
– Тринадцать, – ответила Пенелопа.
Гвардеец отступил:
– Эй, я не буду драться с несовершеннолетней. Мне выговор сделают.
– Давай, трус.
Пенелопа крутанула меч одной рукой и перебросила его в другую. Потом попробовала перекинуть его у себя за спиной…
…и вдруг Анна взлетела в воздух и тяжело приземлилась на палубу. Она сделала попытку подняться, но снова упала, не в силах вдохнуть как следует. Опустив взгляд, девочка с удивлением увидела, что у нее из груди торчит меч.
«РУКОВОДСТВО АВАНТЮРИСТА ПО СМЕРТЕЛЬНЫМ СХВАТКАМ» говорит следующее о тех случаях, когда вам достается от товарищей по команде:
Э-э-э, ну, бывает.
18. Робот против дракона
В общем, Пенелопа жутко извинялась.
К счастью для Анны, во внутреннем кармане плаща у нее лежало «Руководство авантюриста». Меч сперва пронзил книгу, и та предотвратила его более глубокое проникновение – хотя, с Анниной точки зрения, он и без того проник слишком глубоко. Гвардейцы оттащили Пенелопу от подруги и немедленно вызвали своего лилового дракона, который, в свою очередь, отправил девочку срочным огненным шаром прямо в штаб Совета (и все равно это были стандартные восемь часов из-за дефицита бюджета; хорошо хоть, что, благодаря исцеляющим свойствам огненных шаров, бо`льшая часть нанесенного вреда к моменту прибытия была уже сведена на нет, так что Анна страдала лишь от пары ушибленных ребер). Ее доставили в ближайшие тюремные бараки и приняли в качестве пациента в лазарет, где она и пребывала в настоящий момент.
Медицинский кабинет на третьем этаже был уставлен полками с целебными травами и разными пахучими мазями. Целители Совета, перебинтовав Анну, ушли, и у дверей осталось двое гвардейцев. Следующие несколько часов девочка провела, сидя на кровати и глазея в окно на прибывающие и отходящие с причала неподалеку воздушные суда. Каждые несколько минут она спрашивала у Джеффри, сколько времени осталось, и размышляла, что стало с Пенелопой и Хиро после их неудачного побега. Вечером медсестра принесла ей поесть, но больше Анна никого не видела и ни с кем, кроме Джеффри, не разговаривала, а тот по большей части ходил взад-вперед по подоконнику.
– Время? – спросила Анна, уставясь в темное небо, усыпанное звездами. Дело, должно быть, шло к полуночи.
Джеффри терпеливо отвечал:
– Осталось чуть больше часа.
Анна пошевелилась на кровати, и скворец вскочил к ней на ногу:
– Чувствуешь себя получше?
Анна помотала головой:
– Список предъявленных мне обвинений длиной с мою руку, и мне грозит пожизненный срок в тюрьме. Я уж молчу про то, что случится, когда я официально провалю этот квест. Честно говоря, лучше бы я померла.
– Эй, не говори так, – ответил Джеффри, поглаживая ее крылышком по колену. – Тебе есть чем гордиться. К тому же, если мой Хранитель умрет, я не получу ежегодную премию.
Анна смотрела, как на фоне луны проплывает далекий ярус.
– Полагаю, в квестах нет никаких промежуточных оценок? – спросила она.
– Прости. Все строго: или выполнил, или не выполнил.
Анна видела, как все ее надежды и мечты рассыпаются на мелкие осколки, словно звезды в ночи, и им никогда уже не собраться воедино. Ей никогда не узнать, откуда она. Никогда не понять истинную природу рукавицы и медальона. А отчего на сердце становилось особенно тяжело – она подвела Пенелопу и Хиро, и, наверное, никогда больше их не увидит.
Кто-то вставил ключ в замок, и Джеффри спрятался в рукавицу. Через секунду дверь отворилась, и вошел капитан Копперхельм. Тот самый Копперхельм, чья ценнейшая коллекция открыток пропала, когда Анна и ее команда сначала взорвали академию, а потом завалили ее булыжниками. Выглядел он не очень довольным.
Анна встала, слегка поморщившись от боли в не до конца заживших ребрах.
– Капитан Копперхельм, что вы здесь делаете?
Он скрестил руки:
– Слыхал, тебя ранили, когда ты пыталась сбежать из-под ареста.
Анна почувствовала, как вспыхнули ее щеки.
– Э-э-э.
– Все та рыжая, так ведь, – проговорил он, и это не был вопрос.
Анна кивнула.
Копперхельм хмыкнул и покачал головой:
– У нее талант, этого не отнимешь. Одна из лучших новичков, что я видал за последние много лет. Обучить ее как следует, и она станет силой, с которой придется считаться. Но до тех пор она – угроза для общества, – и он показал на Аннин бок. – Как ребра?
– Да уже ничего. Мой путеводитель принял удар на себя.
Анна взяла книжку с тумбочки. В центре красной обложки зияла большая рана, но заголовок все еще можно было прочесть. Он был такой: «Путевинитель авантюриста за розового ежика-убийцу вулкан штаны бла блаХ брглах». Текст внутри мелькал и беспорядочно менялся.
– Я давно говорю, что книги для авантюристов должны выпускать в железных обложках, – Копперхельм пристально смотрел на девочку, словно пытаясь принять какое-то решение. – Но ты точно не из тех, кто пасует перед трудностями, этого я отрицать не стану, – сказал он наконец.
Анна не представляла, что ответить. Это он ее хвалит? Или репетирует надгробную речь?
– Иди за мной, – сказал капитан. – И ни слова.
– Но…
– Я серьезно. Ни единого слова.
– Если…
– Это уже слово.
– Можно мне…
– Это два слова.
– Но я только хочу сказать…
Капитан Копперхельм повернулся к ней и приложил палец к губам, призывая к молчанию:
