Глава 10
Мне повезло: мама любила сухарики «Криспроллс», а папа был на все руки мастер. Покупать мне ничего не пришлось – очень кстати, если учесть, что карманных денег у нас не было. Даже тень мысли о краже не пришла мне в голову. Родители с таким не шутили.
Осталось объяснить Жерониме, почему мне надо пойти к Джалиле и взять у нее хомячка. Если бы они общались друг с другом, я бы никогда не выкрутился со своей историей про воображаемого друга. Но, к счастью, у моей сестры был известный порок, который называется «я не дружу с мелкими». На все, что было младше ее на несколько лет, она смотрела со снисходительной жалостью. «Карликов я стараюсь избегать», – говорила она с гордостью. Так что Джалилы для нее не существовало. О ней она говорила, только чтобы посмеяться над моими чувствами, но сама к ней никогда не обращалась.
И это было очень удачно.
Так что Жеронима ждала меня у подъезда Джалилы, к которой я отправился за хомячком, предназначенным, как я утверждал, для практических работ, заданных учительницей. Да, я обманывал всех, но это меня почти не беспокоило. Я только боялся запутаться: приходилось помнить, что я сказал и кому.
– Вот Тотор, это его корм, и я даю тебе самую красивую клетку.
Джалила пришла домой лишь за пять минут до меня, но уже успела все приготовить. Меня захлестнуло чувство стыда. Я был омерзительно двуличный, низкий, отвратительный человек; я собирался рассказать ей все…
– Старайся заботиться о Тоторе, у него хрупкие нервы, – продолжала Джалила. – Это русский сапфировый хомяк
[1].
Я вдруг представил, как говорю ей, что хомяк предназначен для магической церемонии. Вдруг она меня не простит? И не захочет больше видеть? Нет, я не мог так рисковать.
– Красивое имя – Тотор. – Мои слова звучали жалко.
– Нравится, да? Твой друг долго собирается его держать у себя?
– Один или два дня максимум. Максимум.
Тотор был голубоватый, с более темной полоской на уровне позвоночника. Уж лучше бы он был какой-нибудь паршивый. Кто знает – может, тогда бы мне было не так его жалко.
– Я дам тебе еще немного наполнителя для подстилки, – сказала Джалила.
Какой предатель! Какой же был я мерзкий предатель!
Родители таки нашли себе подержанную машину. Полноприводный «фиат-панда», совершенно ветхий, но на ходу. Они были так рады, что, когда я вошел, не обратили внимания на хомячка. Я уже больше не сомневался: во время подготовки к Унге мне помогают сверхъестественные силы.
Зажигалка.
Пакетик с сухариками «Криспроллс».
Горсть обойных гвоздей.
Резинка.
Чайная ложка и экологически чистое оливковое масло холодного отжима.
Хомячок.
Все, что нужно. Я был готов.
На этот раз нельзя было и думать о том, чтобы заставить их наказать меня. Есть у них «фиат-панда» или нет, но родители точно заинтересовались бы, увидев, что я отправляюсь в черную комнату со всем этим снаряжением.
Тотор спал в углу клетки, которая стояла у меня на кровати; очевидно, он не предполагал, что ему придется сыграть роль в освобождении несчастного духа, столько времени проведшего в плену по вине злой колдуньи. Бедный, маленький и такой грустный дух.
Я так раздулся от сознания собственной значимости, что даже забыл об угрызениях совести. Мне предстояло совершить подвиг.
Глава 11
Во время ужина все только и говорили что о «фиате-панде». Родители обсуждали шины, которые надо поставить на их ласточку, зеркало заднего вида, которое надо было купить.
– Я перекрашу ее! – воскликнул папа.
– Я сошью ей новые чехлы! – откликнулась мама.
Мне этот материализм казался слишком приземленным. Хотелось с театральной выспренностью воскликнуть: «О, как странно смотритесь вы с этой вашей гнилой машиной! Разве не знаете вы, смертные, что в черной комнате живет дух? Настоящий волшебный дух? А теперь послушайте, что я вам скажу, мои дорогие: я спасу этого духа. Да, я, Эдгар, так называемый маленький мальчик, который делает так называемые глупости! Что, дыхание перехватило, да? Это вам не сцепление “фиата-панды”!»
«И уж точно не расчесывание пони», – подумал я, мысленно обращаясь на этот раз к Жерониме.
Мне показалось – но, конечно, это была лишь игра моего воображения, – что из глубины коридора, оттуда, где находилась черная комната, раздался шорох.
В полночь, стараясь не шуметь, я вынес свое добро из комнаты. Если меня застанут с клеткой, в которой сидит Тотор, мне будет нелегко сделать вид, что я всего лишь шел пописать. Войдя в черную комнату, я с большим облегчением выдохнул.
Затем прикрыл за собой дверь.
– Русский хомяк! – произнес дух вместо приветствия.
– Откуда вы знаете? Вы же даже не видели его.
– Запах. Уж в хомяках-то я разбираюсь.
– Плохо, что он русский?
– Посмотрим, так сразу не скажешь. А масло? Оно точно экологически чистое? В противном случае это будет катастрофа.
– Да, экологически чистое. Я всю бутылку прихватил.
– Прекрасно. Прекрасно! Хе-хе-хе-хе-хе!
Какой мерзкий смех. Услышав его, я понял, что совершаю огромную ошибку. Иногда, затеяв что-то, дать задний ход уже нет сил. Даже уже знаешь, что ты неправ, а все равно продолжаешь стоять на своем. Я столько усилий приложил, не заберу же я все эти вещи обратно в комнату! Кажется, дух почувствовал мои сомнения, потому что вскричал, хитрюга:
– Эдгар, ты настоящий друг!
– А теперь что мне делать? – спросил я угрюмо.
– Ну что ты, давай-ка повеселее, дружок! Смелее, матрос! Потерпи еще десять злосчастных минут, пока ты мне нужен. Унга – это быстро!
– А потом? Что вы будете делать потом?
– Ну, все, что тебе обещал.
– А что вы мне обещали-то?
– Ну как? Передай-ка гвозди и оливковое масло. Только не пролей!
Внезапно я понял со всей очевидностью, и это чувство пронзило меня до мозга костей: я загнал себя в ловушку. Я хотел нащупать клетку с Тотором. На мою руку легла чья-то сильная ладонь. Один ноготь – твердый и острый – впился мне в запястье.
– Только попробуй выйти отсюда до окончания Унги – и я заживо сдеру с тебя кожу, мерзкий человечек.
