– Что это было? Куда все делось?
Я хотел ответить: «Вот видишь? Теперь-то ты видишь, что таоракнаборстильсен существует!» Но тут я вспомнил, что дал обещание Федору Федоровичу Тоторскому. Но надо ли держать обещание, учитывая то, что произошло? Мне казалось, что теперь мама имеет право узнать правду. Так, а где же хомяк?
– Где Тотор? – спросила Жеронима.
– Дети… Что это было? – повторила мама. – Оно вернется?
Глава 21
– Niet! Дорогая мадам, он не вернется! Я сделаю так, что вам больше не будут докучать.
Федор Федорович Тоторский выпрыгнул из распахнутой двери «фиата». В двух лапах он держал балетку, которая была больше его самого.
– Правда, у нас есть всего две или три минуты, чтобы закрыть это в надежном месте. Поскольку у меня не было под рукой сахарной пудры…
– Са… сахарной пудры? – пробормотала мама.
– Da! Не имея сахарной пудры для проведения процесса расплавления-карамелизации, я вынужден был импровизировать и устроить надсмаркивание. Очень просто: сморкаетесь в балетку таоракнаборстильсена, так? И он возвращается в нее. Увы, ненадолго, как я вам уже объяснил.
– «Надсмаркивание»? Ну это уже совсем бред! – возмутилась Жеронима.
– Это только временное решение, – согласился почетный корреспондент. – Ах да! Чуть не забыл: еще потребуется провести детаоракнаборстильсенизацию для мадам. – Тотор указал на маму, которая поднялась и помогала встать Жерониме.
– Ничего вы мне не сделаете, – ответила она.
Затем она пробормотала себе под нос:
– Боже мой, я разговариваю с хомяком!
– Двух зайцев – одним выстрелом, – невозмутимо продолжил Федор Федорович Тоторский. – Вам предстоит забыть то, что вы видели, и избавиться от воздействия таоракнаборстильсена. Не беспокойтесь, я все беру на себя.
Мама отряхнула свою одежду.
– Воздействия? Не было никакого воздействия!
– Не было? А почему тогда вы взяли с собой в машину балетку таоракнаборстильсена? Почему вы не выбросили ее в мусор, как собирались?
– Потому что… М-м-м…
– Потому что, дорогая мадам, он хотел, чтобы вы убрали балетку подальше от вашего покорного слуги и тем самым дали ему возможность вернуться. Таоракнаборстильсены злые и страшные, но еще чертовски умные.
– Что же это… Да, действительно! Мне не нужна была эта вонючая обувь! Он что – внедрил мне что-то в голову?
– Вряд ли у него на это было время и силы. В состоянии расплавления-карамелизации его возможности сильно ограничены.
– А дети?
– У них иммунитет, будьте спокойны. Их мозг слишком маленький.
– Выходит, хомячкам тоже нечего бояться, – насмешливо заметила Жеронима.
Федор Федорович Тоторский приложил щеку к балетке:
– Так! Нагревается! Время уходит! Bistro, bistro, надо запереть это в надежном месте!
Я стал думать, но у меня не вышло: от всех этих ударов мой мозг превратился в холодец – мне в голову не приходило никаких идей.
– Хорошо бы это было что-то прочное, – добавил Тотор.
Мама бросилась к хомячку. Мне даже на секунду показалось, что она хочет напасть на него. Она вырвала из его лап балетку, открыла багажник «фиата», бросила туда туфлю и захлопнула крышку.
– Хоть чему-то послужит эта рухлядь!
– Поздравляю, дорогая мадам!
– Я вызову полицию. Нет! Пожарных! Нет! Пожарных и полицию!
Русский хомячок вытянул вперед лапки, словно регулировщик:
– Ничего не делайте! Было бы крайне прискорбно, дорогая мадам, в рамках…
– Где мой мобильник? А, вот он.
Глухой удар сотряс кузов «панды» изнутри; затем еще один. Наконец металлический голос прорычал:
– Мурррхмурррх? Ап йек!
Вот какой он, нежный лесной дух, так мечтавший вернуться к своим друзьям. Очаровательный маленький дух, любитель фиалкового ликера, которому я помог избавиться от проклятия злой колдуньи…
– Алло, полиция? Елки-палки, в подвале нет связи! – сказала мама. – Пойдемте, дети, позвоним с улицы.
Тотор встал во весь рост – десять сантиметров – и пошел на нас:
– Я не могу вам этого позволить, мадам.
– Месье хомяк…
– Niet! Невозможно! Если Скрытый мир называется Скрытым миром, то потому, что он скрыт. Я прошу меня извинить, но niet.
Тут вмешалась Жеронима:
– Пошел вон, пучок шерсти, или я раздавлю тебя, как окурок! Мама может звонить, если хочет.
Федор Федорович Тоторский вновь поднял лапки, теперь словно дирижер:
– Я не очень люблю это делать, но вы меня вынуждаете. Балауль! Бааалауль!
– Даже не… – начала было моя сестра.
Из пола гаража стремительно выросла лиана и, изгибаясь, обвила Жерониму, которая стала похожа на колбасу, перетянутую веревочками. В следующую секунду та же судьба постигла маму. Затем почетный корреспондент посмотрел на меня.
– Мне потребуется твоя помощь, чтобы избавиться от таоракнаборстильсена. Один я не справлюсь, товарищ.
Монстр уже вовсю бился и ревел в багажнике «фиата». Мысль о том, чтобы вновь с ним сразиться, показалась мне не очень заманчивой.
– Освободи меня, – потребовала Жеронима, которая дергалась, тщетно пытаясь выбраться из колец растения.
– Беги! Зови на помощь! – сказала мама.
Легким движением крошечной лапки Тотор приказал растениям подняться чуть выше и закрыть пленницам рот.
– Davaï, Эдгар. Это займет совсем не много времени. Ты окажешь услугу своей семье. И обоим мирам. Заметь, я мог бы и тебя связать, но я этого не сделал.
– Немедленно освободи мою сестру и маму!
– Они бросятся на улицу и всем все расскажут. Это против правил. У меня записано в журнале.
Бонк!
На крышке багажника возникла выпуклая шишка.
Бонк! Бонк!
Еще две.
– К таоракнаборстильсену возвращаются силы, товарищ.
Я покосился на маму. Она возмущенно выкатила глаза, но совсем не могла пошевелиться.
– Поторопись, товарищ Эдгар. Если придет кто-нибудь еще, начнутся проблемы. Я не хочу связывать весь квартал.
Разве у меня был выбор? Если бы и я оказался связанным лианой, разве я сумел бы помочь маме и Жерониме?
