И все же она позволила себе немного задержаться, отглаживая блузку и юбку, которые ей очень шли. Если Мэтт вдруг придет, после закрытия в полночь они могут пойти в какое-нибудь более приятное местечко и выпить по коктейлю...
Тиффани задумалась, стоит ли надевать кольцо, сделавшее ее знаменитостью, и в последний момент все-таки решила надеть. Если Мэтт придет и упомянет о кольце, она не будет поднимать шум по этому поводу. Просто небрежно, как бы невзначай, покажет, что кольцо на ней...
Только она открыла дверь, чтобы выйти из квартиры, как зазвонил телефон. «Пусть звонит, — подумала Тиффани, — нет у меня сейчас времени на разговоры».
Но она тут же передумала: а вдруг это Мэтт? Пробежав через маленькую гостиную в еще более тесную спальню, она сумела схватить трубку на третий звонок.
Это была мать Мэтта. Она даже не стала здороваться, сразу перешла к сути:
— Тиффани, я настаиваю, чтобы ты прекратила говорить о моем сыне по радио. Мэттью всего пару раз приглашал тебя на свидание. Он мне сказал, что у вас с ним нет ничего общего. В следующем месяце он переезжает на Лонг-Айленд. Он только что обручился с очень милой девушкой, с которой встречался все последнее время. Поэтому я тебя прошу: выброси его из головы и перестань рассказывать о ваших свиданиях, тем более что по радио тебя могут услышать его друзья или невеста.
Раздался решительный щелчок: связь прервалась. Еще целую минуту она пребывала в шоке и стояла неподвижно, держа трубку в руке. «Обручился? Я даже не знала, что он с кем-то встречается», — подумала она, чувствуя, как ее охватывает отчаяние.
— Если вы хотите сделать звонок... — Механический голос оператора доносился до нее словно с другой планеты. Тиффани с грохотом швырнула трубку на рычаг. Пора было выходить — придется гнать сломя голову, если она хочет попасть на работу вовремя. Не вытирая струящихся слез, она сбежала по ступеням и даже не ответила на приветствие шестилетнего сына своего домохозяина, игравшего на крыльце.
В машине на нее накатили обида и разочарование, рыдания сотрясали тело, она едва могла дышать. Хотелось остановиться где-нибудь и выплакаться всласть, но она сознавала, что времени нет.
Добравшись до «Грота», Тиффани выбрала самое отдаленное место на стоянке и с минуту просидела в машине, потом вытащила пудреницу. Надо взять себя в руки. Не может она войти в обеденный зал к посетителям в таком виде. Нельзя позволить всем увидеть, что она убивается из-за какого-то Недоумка, который жрет сырую рыбу и смотрит паршивое заумное кино.
— Да кому он нужен? — спросила она вслух.
Новый слой пудры, теней и помады помог исправить положение, хотя губы продолжали непроизвольно вздрагивать. «Ладно, если я тебе не нужна, ты мне тоже не нужен, — свирепо сказала она себе. — Я тебя ненавижу, Мэтт! Ублюдок!»
До пяти оставалась одна минута. Она еще успевает, но надо двигаться. Меньше всего сейчас нужно, чтобы Тони набросился на нее с руганью.
По дороге к дверям кухни Тиффани попался «Дампстер»
[19]
. Она замедлила шаг и взглянула на него, потом стремительным движением стянула с пальца бирюзовое колечко и швырнула его внутрь. Кольцо угодило как раз в середину полуоткрытой пластиковой коробки с остатками чьего-то завтрака.
— Это паршивое кольцо принесло мне одни неприятности, — пробормотала Тиффани. Она подбежала к кухонной двери, рванула ее на себя и крикнула: — Привет, ребята! Слыхали, как я сегодня разрекламировала эту дыру? А Тони слыхал?
52
Пациент Сьюзен, назначенный на два часа, пришел через пять минут после того, как она сама добралась до приемной. По дороге в такси она сумела выбросить из головы все, кроме истории болезни пациента. Мейер Винтер, шестидесятипятилетний служащий на пенсии, недавно оправился от инсульта. Теперь он слегка хромал и ходил с палочкой, но больше ничто не напоминало о том, какую долгую и тяжкую болезнь ему пришлось перенести.
«Если не считать глубокой депрессии, вызванной страхом, что болезнь может вернуться и все начнется сначала», — напомнила себе Сьюзен.
В этот день состоялся его десятый визит, и когда он ушел, Сьюзен сочла, что налицо явные признаки улучшения. Весь его душевный настрой изменился на противоположный, и она с гордостью отметила, что в этом есть ее заслуга. Такие маленькие победы убеждали ее в том, что шесть лет назад она приняла верное решение, бросив юриспруденцию и сделав психологию делом своей жизни. Как только мистер Винтер ушел, вошла Дженет, чтобы передать, кто звонил.
— Некая доктор Памела Гастингс. Она дома и очень хочет с вами поговорить.
— Я ей сейчас позвоню.
— Роскошные цветы, верно? — спросила Дженет.
Сьюзен почти не обратила внимания на вазу с цветами, стоявшую на серванте у нее в кабинете. Теперь, когда она подошла поближе, глаза у нее округлились от изумления.
— Тут какая-то ошибка, — сказала она. — Это же Уотерфорд!
— Никакой ошибки нет, — заверила ее Дженет. — Я хотела дать чаевые тому парню, что принес букет, но он отказался. Сказал, что цветы от его хозяина. Думаю, шофер или что-то в этом роде.
«Все понятно: Алекс что-то почуял в моем голосе, когда сказал, что пригласил Ди на банкет в субботу. Тем и объясняется сей грандиозный жест. Надо же, какой он чуткий. И как глупо с моей стороны — столь откровенно давать волю чувствам».
Подарок был прекрасен, но понимание того, чем он вызван, мешало получить удовольствие. На минуту она даже задумалась, не позвонить ли Алексу, чтобы сказать, что она не может принять в подарок вазу. Потом она покачала головой: с этим можно разобраться позже. Сейчас есть более неотложные дела. Сьюзен потянулась к телефону.
Разговор оказался коротким и закончился тем, что Памела Гастингс обещала прийти в приемную Сьюзен на следующий день к девяти утра.
Сьюзен взглянула на часы: через несколько секунд должен прийти следующий пациент. Нет времени размышлять, чем еще, помимо тяжелого состояния подруги, была так расстроена Памела Гастингс. Она сказала:
— Доктор Чандлер, мне нужно принять трудное решение. Оно касается того, что случилось с Кзролин Уэллс. Возможно, вы могли бы помочь.
— Пришла миссис Ментис, — объявила Дженет, просунув голову в дверь.
* * *
Без десяти четыре позвонил Дональд Ричардс.
— Просто хочу подтвердить, что сегодня вечером мы встречаемся, Сьюзен. В семь часов у «Палио» на Пятьдесят первой. Договорились?
У Сьюзен еще осталось несколько минут перед визитом следующего пациента. Она отыскала номер телефона Джейн Клаузен и быстро набрала его. Ответа не было, и она оставила сообщение на автоответчике.
В пять минут седьмого Сьюзен проводила своего последнего пациента. Дженет уже ушла. Сьюзен хотелось бы заскочить домой, но она понимала, что едва ли хватит времени привести себя в порядок здесь, в приемной: надо ловить такси и ехать в ресторан.
