Многие деревенские жители, перебравшиеся в город, адаптируются, переключаются на городскую моду и активный образ жизни. Другие люди, выросшие в городе, адаптируются к сельской жизни и замедляются, отказавшись от брендовых вещей, переодеваются в джинсы и резиновые сапоги и счастливо копаются в земле. Где бы мы ни оказались, со временем наше окружение непременно начинает на нас влиять.
Моя молодость прошла достаточно бурно, хотя и началась с задержкой: к девятнадцати годам я была обручена и вела совершенно взрослый образ жизни, у меня даже была ипотека. Наши отношения с женихом были нездоровыми, и сейчас я даже не представляю, как мне вообще удалось пережить это время. Я постоянно терпела с его стороны оскорбления и унижения, психологические игры и злость, доходящую до ярости; моя уверенность в себе таяла на глазах.
Чаша моего терпения переполнилась примерно тогда же, когда я в очередной раз сменила работу. Новые коллеги оказались потрясающими людьми, и я опять почувствовала вкус к жизни. Стабильная работа дала мне возможность спастись из ситуации: я перевелась в офис на северном побережье и начала все сначала.
Это был счастливый, беззаботный период, я получила полную свободу наслаждаться танцами и встречаться с мальчиками. Многие в нашей компании увлекались наркотиками. К тому моменту я уже знала, что не люблю алкоголь, и, хотя окончательно я бросила пить уже позже, даже тогда алкоголь занимал в моей жизни мало места. Впрочем, вокруг хватало и других соблазнов, и в течение года я экспериментировала с разными веществами. В то время еще не появились современные синтетические наркотики, названий которых я даже не знаю. Мои друзья баловались доморощенной травкой, а однажды мне предложили попробовать опиум, и я согласилась.
В тот момент я считала, что вполне могу попробовать что-то новое, и при этом мне хватит ума ограничиться одним разом – к счастью, я никогда не проверяла эту теорию на героине. От него я всегда держалась подальше. Я по одному разу экспериментировала с опиумом, грибами, ЛСД и кокаином – все в течение этих двенадцати месяцев, – после чего никогда их больше не употребляла. Думаю, что в результате тех ограничений, которые я терпела в родительском доме и со своим женихом, во мне накопилось желание совершать безрассудные поступки. Но, кроме этого, на бессознательном уровне я чувствовала себя абсолютно никчемной.
Впрочем, я очень быстро поняла, что наркотики не для меня, и, хотя мне было интересно кое-что попробовать, я говорила себе, что делаю это ради нового опыта, а не чтобы «упороться». На сознательном уровне я быстро сообразила, что мне нравится вести здоровый образ жизни. На бессознательном уровне мне предстояло еще долго освобождаться от влияния на меня чужих мнений. Мое счастье по-прежнему очень сильно зависело от окружающих.
Несколько лет спустя, уже уехав с острова, я жила в Англии и работала в деревенском пабе. Вокруг было много спидов
[1]. Местные парни, занюхав пару дорог, приходили в паб с расширенными зрачками, скрипя зубами. Их жизнь была абсолютно монотонной изо дня в день, из года в год. Поэтому, когда им удавалось раздобыть спиды, это достаточно изменяло их реальность, чтобы они могли по-новому посмотреть на привычное окружение. Они всего лишь пытались спастись от скуки, и, глядя, как на следующий день они страдают от хандры и усталости, я спрашивала себя, а стоила ли игра свеч.
Пару раз мы с Дином к ним присоединялись, но очень быстро нам это разонравилось. Отходняк от спидов был чудовищным, и я просто не могла так жестоко обращаться с собственным телом. Однако в тот же период я пережила опыт, который изменил меня навсегда – и вновь это случилось, потому что я поддалась своему окружению, вместо того чтобы сознательно принять решение повести себя правильно.
В те выходные Дин был занят на работе, поэтому я вместе с другими деревенскими парнями поехала на электричке в Лондон. Хотя мне уже было под тридцать, я раньше никогда не была на рейве, просто потому, что мне не нравилась такая музыка. Но мои деревенские друзья никак не хотели, чтобы я сидела одна дома. Они убеждали меня, что это будет лучший вечер в нашей жизни, и я согласилась поехать.
Мне уже доводилось один раз пробовать экстази, и ничего страшного не случилось. Я забавно провела вечер и пережила отходняк, хотя он мне определенно не понравился. Несколько дней у меня болел живот и совершенно не было сил. Этого опыта мне вполне хватило, и с тех пор я всегда вежливо отказывалась от экстази. Кроме прочего, каждый раз, принимая наркотики, я потом мучилась угрызениями совести, а я и без того была склонна к самобичеванию. Однако в электричке по пути в Лондон друзья убедили меня проглотить таблетку экстази.
Настоящие тусовщики принимают по несколько таблеток каждую неделю, так что почему бы мне не съесть всего одну? Впрочем, я ни в чем не виню своих друзей. Они всего лишь хотели поделиться со мной тем, что нравилось им самим. Выбор оставался за мной, и я проглотила таблетку, как раз когда поезд подходил к вокзалу Виктория. Была середина зимы, и на улице стоял дикий холод, как всегда в это время в Лондоне.
Как только мы вошли в клуб, я поняла, что ночь будет долгой. Мне сразу же не понравилась музыка: насколько я люблю акустическую музыку, настолько же не люблю электронную. Из динамиков неслось техно. Зная, что мне никуда не деться до самого утра, я решила принять ситуацию, расслабилась и присоединилась к друзьям на танцполе. Они прекрасно проводили время, а я с трудом терпела происходящее.
Затем таблетка подействовала в полную силу, и я поняла, что мне нужно выбраться из толпы. С меня градом лил пот. Любое прикосновение вызывало приступ клаустрофобии. Я с трудом пробиралась через переполненный танцпол, чтобы глотнуть свежего воздуха. Пол вибрировал от басов, которые отдавались у меня во всем теле. Улыбающиеся лица людей вокруг начали сливаться. Я стремительно теряла контроль над собой, и мне нужно было спрятаться в безопасном месте.
Шум, смеющиеся лица и свет искажались все сильнее, пока я отчаянно пробиралась к женскому туалету. Я заперлась в кабинке, но, как мне ни хотелось остаться там всю ночь, это было невозможно. В дверь начали барабанить, и я неохотно покинула свое убежище.
На улице было слишком холодно, а поезда в сторону дома начинали ходить только в шесть утра. От шума и смеха в женском туалете у меня кружилась голова. Подняв голову, я заметила подоконник. Вот оно, мое убежище, решила я. Забравшись на раковину, я сумела перебраться на подоконник, достаточно широкий, чтобы на нем можно было сидеть без риска свалиться вниз. Я незаметно устроилась в уголке над раковинами. Хаос и суета остались внизу, и я смогла немного отдышаться.
С меня продолжал градом лить пот, так что я с облегчением прижалась к ледяному окну. Теперь я чувствовала себя в безопасности и мне проще было справиться с ситуацией. Мое бедное сердце колотилось с нездоровой скоростью, и я молилась о том, чтобы пережить эту ночь. Мне почему-то не пришло в голову обратиться за медицинской помощью. Может быть, подсознательно я боялась проблем с полицией из-за наркотиков. Не знаю. Но в тот момент мне казалось, что самое лучшее – это сидеть, прислонившись головой к холодному стеклу.
