Я мысленно поаплодировала себе: пригласить тонко наблюдательную Анжелу было, безусловно, удачным решением.
– Но теперь же она нашла?
– Он ее младше и на ней только из-за Богдана и женился – ему сына хотелось. Ну она на Богдана теперь и не надышится.
– А бабушка?
– Ей уже все тяжело. Она говорит: ты хоть готовить научись, раз такой страшненькой уродилась. И специальность побыстрее получи, чтоб зарабатывать могла, а с лица-то воду не пить…
– А Лида?
– У нее то же самое. Я когда ей сказала, она даже заплакала: как ты точно, Анжела, говоришь. И сама говорит: да ведь и учителя на нас так семь лет смотрят; были б мы двоечницами, или прогульщицами, или, там, хамили, к примеру, – тогда, конечно, другое дело, это важно, а с нами и неинтересно, но и ничего делать не надо…
– И тот же ожидающий взгляд поверх твоей головы – сейчас, вот сейчас в класс войдет кто-то по-настоящему важный и интересный?
– Точно! – обрадовалась Анжела.
И вот эта ее радость почему-то так больно кольнула, что дальше я сделала вещь ну абсолютно, стопроцентно для меня нехарактерную – встала, шагнула к ней, обняла узкие плечи и сказала:
– Бедные вы, бедные!
Анжела с готовностью зарыдала в моих объятьях.
* * *
Дальше мы с обеими девочками обсуждали то, что у них уже есть (ресурсы), и то, что очень вскорости будет. Анжела явно услышала о своей нерядовой смышлености впервые в жизни, Лида была рада узнать о своей миловидности.
– Не стоит ждать милости от народа и природы, – сказала я им. – Для начала нужно самим себя увидеть и активно добавить того, чего недостает.
Мамы девочек охотно согласились оплатить обеим курсы личного имиджа. И Лида, и Анжела клятвенно пообещали мне, что если еще раз захочется в ванну нецелевым образом, то они сперва придут ко мне – посоветоваться. Сколько бы им ни было лет. Ведь я их уже увидела и вряд ли видеть перестану.
Пока не приходили. Будем надеяться, что все с ними благополучно.
Двойняшки
Женщина сидит и рассказывает одна. Девочек я не вижу.
– Они у меня двойняшки – Света и Люба. Похожи между собой меньше, чем иные просто сестры бывают. Фигуры разные, черты лица, характеры – все. Света первая родилась и как-то с самого начала была крупнее, бойчее, здоровее, в конце концов; Любочка в первые три года много болела, плохо ела, плохо набирала вес и буквально все инфекции на себя цепляла.
Свету всегда замечали: она заводила, голос у нее громкий, командный, игры всякие она чуть ли не в яслях уже организовывала, а уж в садике и подавно – мне воспитательница прямо говорила: вокруг ваших девочек просто все вращается, а Светланка у нас – главный командир.
Если Любу кто в детстве обижал, Света за нее всегда заступалась.
– А Люба за Свету? – спросила я.
– Ну, за нее и не приходилось. Уж что-что, а постоять за себя Света в детстве умела. Мальчишки в детсадиковской группе ее просто боялись, хотя и хотели все с ней дружить.
Развивались они для двойни хорошо, и мы их в гимназию отдали. Ну а с увлечениями с самого начала было ясно, что тут ничего общего. В конце концов Люба стала рисовать, а Света – заниматься спортом. Это казалось естественным.
– И все-таки – между такими разными девочками какие были отношения?
– В детстве – хорошие. Они и между собой вполне ладили, и с другими детками постоянно играли. Причем Любины подружки часто и со Светой дружили и даже позволяли ей что-то придумывать и командовать, а вот мальчики, с которыми Света играла, Любу больше терпели: она была боязлива, шалить не любила, лезть куда-то тоже – тихая, в общем. Но Света, как я уже говорила, сестру обижать никому не позволяла.
Слушая, я для упражнения собственных мозгов построила несколько гипотез того, что же произошло в семье теперь, когда обе девочки стали подростками. Гипотезы были такие:
• обе влюбились в одного мальчика и переругались между собой;
• Любе надоело быть на вторых ролях, и она устроила крупной и шумной сестре какую-нибудь тихую, но огромную гадость;
• кто-то из двоих девочек оказался в чем-то реально талантлив (Света – серьезные успехи в спорте или Люба – выдающиеся художественные способности), и этот факт нарушил давно установившееся семейное равновесие.
– Так что же у вас случилось-то?
– Света ударила Любу по лицу. Разбила ей нос, губу…
– Ничего себе! В чем причина?
– Мы не знаем, в том-то и дело! Ни одна, ни другая ничего толком не объясняют. Света: она меня достала! Люба: ну да, Свете сейчас тяжело, у нее трудный период, а я просто подвернулась…
«Что за период?» – подумала я, но спросить не успела, потому что женщина продолжила свой рассказ.
– Но это еще не все. Света требует, чтобы мы перевели ее из гимназии в спецшколу со спортивным уклоном. Но это полностью меняет ее образовательный маршрут, потому что в той школе, конечно же, очень слабое основное образование.
– Может быть, она решила посвятить себя спорту? Это у нее получается?
– Мы с отцом серьезно разговаривали с ее тренером. Она ссылалась на него: мне в команде рекомендовали идти в спортшколу. И это, как выяснилось, была прямая ложь. Ничего такого он ей никогда не говорил. А нам сказал: она идет неплохо, занимается честно и упорно, но никакого особого будущего в спорте я для нее не вижу. По своему опыту думаю, что еще год-два максимум, и все закончится. Скажу вам честно: бросать гимназию, если она там справляется с программой, не вижу никаких оснований. Мы, конечно, очень расстроились – Света и так с пятого класса учится существенно хуже Любы (до недавнего времени Люба ей помогала с уроками), а там в этой спортшколе она совсем отстанет и деградирует…
– А до пятого класса она как училась?
– До пятого класса они обе учились почти одинаково. Но Люба всегда была прилежней, у нее были чище тетрадки, аккуратней выполнены творческие задания…
– Вы рассказали Свете о разговоре с тренером?
– Ну разумеется! Но она уперлась и продолжает настаивать. А два дня назад нам сказала: если так, то я вообще жить не хочу!.. Представляете, как мы испугались?
– Представляю. Но теперь я хотела бы увидеть девочек и поговорить с ними.
– Конечно, конечно, они в коридоре сидят, я сейчас…
Прежде чем я успела еще что-нибудь спросить или сказать, девочки уже были у меня в кабинете, и один вопрос – «что за трудный период у Светы?» – уже снялся сам собой.
Люба была хрупким большеглазым созданием с рассыпанными по плечам золотистыми волосами. Света имела мужиковатый вид, короткую стрижку ежиком, нос-картошку и прыщи.
– Света, каким видом спорта ты занимаешься? – спросила я.
