Совершенно очевидно, что в этих странных на первый взгляд отношениях Антон принимает Игоря «таким, какой он есть». Но ведь и Игорь Антона – тоже. Оба честны друг с другом. Игорь понимает, что поступил с другом непорядочно, и предлагает свой, экстравертный способ компенсации: тогда дай мне в морду! Если бы Антон решился и стукнул, Игорь, очевидно, принял бы это как должное. Все в порядке?
Для мальчиков – да. Но не для родителей.
Спросите себя: как бы вы поступили на их месте? Одобрили бы такую дружбу?
Я бы, наверное, поставила сыну другой ультиматум: ну вот теперь-то уж ты у меня вволю поночуешь в палатке, покатаешься на лошадях и поиграешь в пейнтбол по полной программе! Каждый день добром поминая Игоря, который тебя в это втравил, а сам слился в Испанию!
Как мы вообще понимаем и оцениваем дружеские отношения наших детей? Как кальку какого-то своего опыта? Как начальный этап встраивания в социальную иерархию?
Я часто спрашиваю себя: почему свои дружбы и первые привязанности наши дети, которым мы все «хотим только хорошего», зачастую вынуждены буквально отвоевывать?
Это закон? Один из законов «детско-родительских джунглей»?
А сколько нынешних детей с искренней болью рассказывают мне: да, я в классе со всеми общаюсь, но настоящих друзей у меня нет…
Мой вопрос: откуда ты знаешь?
Ответ: а мне мама сказала, что настоящие друзья обязательно должны… – дальше следует пересказ идеалистически-сентиментального повествования о советском детстве, когда друзья по три часа шли вместе из школы, заболевших одноклассников каждый день навещали по несколько человек, приносили и помогали сделать уроки и все такое.
Мама, кстати, легко подтверждает: да конечно, разве это вообще дружба у них? Настоящие друзья – они познаются в беде…
В какой конкретной беде познавались школьные друзья этой мамы, как правило, выяснить не удается.
Еще аспект: «неравная» дружба.
«Он тебя использует! Если бы не сласти и не подарки, он бы в твою сторону и не взглянул!» – и у бедного ребенка самооценка падает ниже плинтуса.
«Она с тобой играет, только когда нет Светы Михайловой!» – и девочка начинает ненавидеть ни в чем не повинную Свету.
«Почему только ты всегда ему звонишь? Пусть он сам тебе позвонит и позовет!» – и несчастный парень изнывает у телефона, желая и не решаясь набрать номер друга.
Обратная сторона: «Как ты вообще можешь с ним дружить? Он же глупый и учится хуже всех в классе! Что там у вас, нормальных детей нет, что ли?» – и мальчик впервые начинает приглядываться к своему верному и любимому другу, пытаясь как-то навскидку сравнительно оценить свои и его интеллектуальные качества.
«С кем ты связалась?! Ты что не знаешь, какая у нее семья? Я бы не хотела своей дочери такой компании…» – и девочка мучительно пытается сообразить, как одно связано с другим и что ей теперь делать.
Идея взаимодополнительности характеров и темпераментов родителей как будто не посещает совсем. А ведь оно существует в реальности. Общительные, разговорчивые дети часто очень комфортно чувствуют себя рядом с тихонями-слушателями. Не слишком сообразительные тянутся к ярким и креативным и «за интерес» в общении готовы идти «под них». Дети «из хороших семей» почти обязательно проходят этап, когда для них привлекательны «хулиганы».
И про эволюцию нельзя забывать.
«Что она, как из школы придет, все время тычет в эти кнопки на телефоне?» – а это она так с подругой общается. Аналог вашей трехчасовой дороги домой, просто вы своего ребенка в другую школу перевели, и теперь ей с подругой по телефону общаться сподручнее.
«Да они, даже если у нас дома встречаются, сразу садятся вместе за компьютер и там сидят!» – а вы чего хотели? Чтобы они по очереди Диккенса друг другу читали или кубик Рубика собирали?
– А можно ли им в этом «дружеском» вопросе помочь? – спросят уважаемые читатели.
– Да, конечно! И мы это обязательно когда-нибудь обсудим. А пока просто просьба: не мешайте детям учиться дружить. Даже в наше виртуальное время это по-прежнему остается очень важным навыком. Не менее важным, чем знание английского языка или умение играть на фортепиано.
Обыкновенная жизнь
Молодая худенькая женщина плакала с открытыми глазами, держа на руках младенца.
Это было много лет назад, но я вспомнила эту картинку. Я тогда только начинала работать, и, конечно, каждый яркий случай запоминался мне много лучше, чем сейчас.
Женщина беззвучно плакала, а я просто молчала. Смешно прозвучит из уст психолога, но я как-то не очень умею собственно утешать. Да и ее слезы не были похожи на истероидный запрос: ну вы же видите, как я несчастна, утешьте меня скорее!
Может быть, ей просто негде поплакать? Так бывает… – думала я и по привычке, оставшейся от научной работы, строила гипотезы:
• ребенок на ее руках врожденно и неизлечимо болен;
• семейная ссора, особенно тяжело переживаемая кормящей матерью;
• послеродовая депрессия…
История Ларисы оказалась простой и щемящей.
Вышла замуж по молодой и задорной любви, на третьем курсе технического института, сразу легко родила сына Ваню, радостно играла в него как в куклу, сама в охотку шила и вышивала дизайнерские младенческие обновки (перестройка, в магазинах ничего не было!), мать и муж несколько помогали, но ей и самой было весело. Когда почти сразу забеременела еще раз («А как же говорят, что, пока кормят, не беременеют?» – несколько растерянно спросил муж), в общем-то, вопросов не возникло, все равно она изначально хотела не одного ребенка. Родила второго мальчика, назвала Семеном. Стало еще веселее: малютки строили невероятно забавные отношения между собой, наблюдать за этим можно было бесконечно. Они много смеялись, гуляли и даже ходили в походы с компанией: муж подхватывал одного ребенка, она – другого, друзья помогали управляться с вещами. Да и много ли в перестройку было вещей? Переноски для малышей она сшила из старых своих и мужниных джинсов, пристрочив к ним ремни из корсажной ленты. Впереди, из задних карманов, торчали рожок, соска, самодельная погремушка из бутылочки с орехами…
Муж хватался за любые работы (в перестройку встали все основные питерские заводы и найти инженерную работу было практически невозможно), она раздумывала: закончить институт или, отдав детей в сад, тоже пойти работать, чтобы денег было хоть чуть-чуть побольше? В это время вдовая мама Ларисы, насмотревшись на семейное счастье дочери, вдруг решила, что и ей еще не поздно ухватить свой кусок, воссоединилась с бывшим одноклассником, ныне разведенным, и уехала с ним фермерствовать в Рязанскую область.
А Лариса опять забеременела. Очень хотелось дочку. Муж сказал: мне кажется, хватит, но вообще – как ты решишь. Она решила рожать. Дети – это так здорово! Но беременность получилась, в отличие от предыдущих, тяжелой, роды – не очень удачными и закончились срочным кесаревым сечением.
