Большой советский телевизор (типа «Горизонта»), в общем-то, по своим размерам действительно был сравним с небольшим окном. Через это окно можно было посмотреть на жирафов в Африке в программе «В мире животных», на приключения Штирлица и (кому интересно) на теплую встречу «дорогого Леонида Ильича Брежнева» с лидерами зарубежных держав.
Первые компьютеры, со своими кубическими мониторами и уж тем паче с большими и плоскими, в общем-то, по пространственному воплощению повторяли телевизоры, только увидеть, и услышать, и даже сделать посредством их можно было несравнимо больше всего.
Вот уж настоящее окно. Окно и в реальный, давно известный мир (те же жирафы в Африке и новые лидеры всяких держав), и в новый, виртуальный, формирующийся прямо у нас на глазах. В нем пишут, снимают, публично анализируют уже не специальные актеры, писатели, журналисты, а миллионы самых обычных людей. И вполне возможно, что в этом кипении виртуальной жизни где-то на равных уже участвуют роботы и искусственный интеллект.
В отличие от большинства моих коллег и педагогов, я этого «дивного нового мира» никогда не боялась и не поднимала на знамя лозунги типа «Оградим наших детей от тлетворного влияния…».
Наоборот, я считаю, что любые «новые миры» и их исследование и освоение всегда было уделом молодых, и это нормально.
Но вот мой опрос, о котором читатель, возможно, уже позабыл. Его результаты показали, что за последние пять лет для большинства наших детей «окно в мир» уменьшилось до размеров ладони, а время ежедневного глядения в эту «замочную скважину», наоборот, возросло! Только 43 человека из опрошенных мною проводят за стационарным компьютером (ноутбуком) время, сравнимое с их же пользованием телефоном (коммуникатором). Остальные ответили однозначно: конечно, телефон!
Понимаете, о чем я? Этот обширный и невероятно важный для них «дивный новый мир» в основном поступает к ним сегодня не через большой экран (окно), а через маленькую коробочку. Там такие маленькие-премаленькие люди и маленькие-премаленькие буковки. Замочная скважина. И они в нее часами, прищурившись и согнувшись, заглядывают и делают какие-то свои выводы. В замочную же скважину они что-то шепчут, кричат, «просовывают макаронины» своего творчества и свои интересов… Маленький мир.
Не знаю, как вам, а мне это не нравится.
Вы спросите: так а к чему, собственно, автор призывает? Отобрать телефоны? Вернуть детей к стационарным компьютерам и заставить их играть там? Обязать их носить с собой ноутбук?
Увы, автор не специалист по части призывов. Я просто обращаю ваше внимание, товарищи взрослые.
Мне-то самой кажется, что маленькие коробочки уже почти изжили себя – и теперь, после своего мини-исследования я окончательно убедилась, что что-то с ними явно не так. Я думаю, они, как ныне всеми позабытые пейджеры или мини-кассеты для мини-магнитофонов, – что-то вроде промежуточного этапа. И уже совсем скоро у нас где-нибудь за ухом будет такая переключательная кнопка. Нажал – перед глазами реальный мир, еще раз нажал (или, допустим, зубами особым образом щелкнул) – и вот тебе полное поле зрения: экран, виртуальный мир – плавай в нем, работай, наслаждайся. Как у Терминатора, помните?
Запретить Деда Мороза
Я по природе тугодум и крайне редко письменно реагирую «на злобу дня». Чтобы о чем-то написать, мне обычно надо долго и неоднократно об этом подумать. Но, как известно, на то и правило, чтоб были исключения.
Намедни довольно рано утром меня разбудил телефонный звонок. Звонивший представился журналистом чего-то (я спросонья не расслышала чего) и сообщил мне следующее: где-то кто-то написал, что где-то кто-то запрещает Дедов Морозов в детских садах, потому что, дескать, дети их боятся. Я, разумеется, об этом и слыхом не слыхала. Но все-таки, настаивал журналист. Как я, как психолог, к этому отношусь? Стоит запрещать или нет?
Я что-то ответила и отправилась досыпать. Но не тут-то было! Через какое-то (непродолжительное) время мне опять позвонили с некоего интернет-портала и спросили… Как вы думаете, о чем? Правильно, о том, что я думаю про этих самых запрещенных Дедов Морозов.
Сказала я опять приблизительно то же самое, а про себя подумала: ну вот, где-то какие-то дураки явно перестарались или просто кто-то кого-то не так понял, а теперь журналисты по всей России будут готовить из их оплошности жирную желтую уточку и подавать ее на столы разнообразных СМИ с соусом из развесистой клюквы.
Однако этим же днем на прием ко мне пришла девочка шести с половиной лет с некоторыми невротическими симптомами, которую мама охарактеризовала как «она у меня очень интеллектуальная, но такая прямо очень чувствительная…». В качестве иллюстрации к сказанному мама сообщила, что девочка всю жизнь отказывается слушать сказки, в которых есть действенное противостояние доброго и злого героя, и про Красную Шапочку она ей первый раз прочитала только пару месяцев назад. В основном девочка просит читать ей все время одни и те же зачитанные до дыр книжки, и мама от них уже просто офонарела, но бабушка соглашается и читает.
Следующим номером был тоже «очень талантливый и интеллектуально развитый выше своего возраста» мальчик, старший дошкольник, с которым мама сидит на всех кружках, потому что он ее не отпускает, а если она пытается уйти хотя бы на некоторое время, мальчик бежит следом, закатывает истерики и уж всяко перестает делать то, что вообще-то положено делать в этом кружке и что у него в обычных обстоятельствах (мама сидит в зоне видимости на скамейке) очень неплохо получается.
Обеим мамам я попыталась сказать, что читать любые сказки старшим дошкольникам и оставлять их в знакомых и любимых кружках – это, в общем-то, нормально и они уже вполне могут предоставить своим «интеллектуально высокоразвитым» детям выбор: ты ходишь туда, подчиняясь общим правилам, или не ходишь вообще; я готова прочитать тебе те сказки, которые я сама считаю возможными и интересными, но, если этот конкретный сюжет тебя не устраивает, ты всегда можешь отказаться от моего чтения и лечь спать просто так. Настаивать (ни на чтении, ни на посещении кружка) я не буду ни в коем случае.
– А у ребенка не случится ли от этого стресс? – одинаково отреагировали обе мамы. – Ведь я же всегда к нему прислушивалась и учитывала его чувства и желания…
– Случится, непременно, – честно ответила я.
Мамы заохали и явно решили повременить с экспериментами по взрослению.
А теперь давайте немного разберемся. В теме стресса есть, пожалуй, две основных теории. Одна – Ганса Селье, ученого-биолога, человека, который, собственно, и ввел само это понятие. Что такое стресс по Гансу Селье? Одна из основных адаптационных реакций организма, сопровождающаяся вполне конкретными биохимическими и нейрофизиологическими событиями внутри этого организма (подробно говорить про все эти гипоталамусы и надпочечники не буду, ибо мы здесь не о том). Реакций на что? На изменение окружающей среды. Причем изменение может быть как с условным знаком минус, так и с не менее условным знаком плюс. Если вы потеряли миллион рублей, у вас, скорее всего, будет стресс. Если в комнату внезапно войдет ваша давно пропавшая любимая сестра, у вас тоже будет стресс. И реакции в вашем организме, что, в общем-то, поразительно, будут очень похожи в обоих случаях.
