— Гэри Лэш был таким же врачом? — спросила Фрэн.
Хатник немного подумал, прежде чем ответить.
— В Гринвиче до сих пор много хороших, преданных своему делу врачей, да и в других городах тоже. Был ли Гэри Лэш таким? Честное слово, Фрэн, я не знаю ответа на этот вопрос. Но, судя по тому, что я слышал, он и его партнер, доктор Питер Блэк, больше времени уделяли бизнесу, чем собственно лечению пациентов.
— Но они определенно добились успеха. Клиника Лэша стала в два раза больше с тех пор, как я видела ее в последний раз, — прокомментировала Фрэн. Она надеялась, что ее голос звучит ровно.
— С того дня, как там умер ваш отец, — быстро проговорил Хатник. — Послушайте, Фрэн, я давно здесь. Я знал вашего отца. Он был приятным человеком. Незачем и говорить, что я, как и многие другие жители, был неприятно удивлен тем, что все пожертвования на библиотеку пропали. Предполагалось, что на эти деньги будет построена библиотека в одном из малопрестижных районов нашего города, и живущие там дети смогут ходить туда пешком.
Фрэн сморщилась и отвернулась.
— Простите, — извинился Хатник. — Мне не следовало вспоминать об этом. Не будем отвлекаться от Гэри Лэша. После смерти его отца он привез сюда из Чикаго своего приятеля доктора Питера Блэка. Они превратили частную больницу Джонатана Лэша в клинику Лэша. Они организовали ХМО «Ремингтон», которая стала одной из самых преуспевающих.
— А что вы в принципе думаете о ХМО? — задала вопрос Фрэн.
— То же самое, что и все. От них дурно пахнет. Даже лучшие из них, а я полагаю, что «Ремингтон» относится именно к этой категории, создают такие условия, что врач оказывается между молотом и наковальней. Это значит, что диагноз практикующих врачей, связанных с ХМО, могут пересмотреть, а если они заявят, что пациенту необходима консультация специалиста, то их могут счесть паникерами. К тому же врачам приходится ждать своих денег, то есть они поставлены в очень неприятные финансовые условия. Пациентов сбагривают с рук, чтобы они только не вызывали врача лишний раз. И в то время, когда есть лекарства и методы лечения, чтобы облегчить жизнь больным, оказывается, что те же самые люди, которые решают, нужно вас лечить или нет, получают деньги, если вас не лечат. Прогресс налицо, согласны?
Джо возмущенно покачал головой.
— Как раз сейчас исполнительный директор ХМО «Ремингтон» Питер Блэк и председатель правления Келвин Уайтхолл, наш местный финансовый воротила, ведут переговоры с властями штата, чтобы поглотить четыре меньших по размеру ХМО. Если это случится, акции компании взлетят вверх. В чем проблема, вы спросите? Да, в общем-то, ни в чем, если не считать того, что Американская национальная страховая компания тоже хочет прибрать к рукам эти четыре ХМО. Поговаривают о том, что эта же компания не прочь наложить руки и на ХМО «Ремингтон».
— Такое может произойти?
— Кто знает? Вероятно, нет. У ХМО «Ремингтон» и клиники Лэша хорошая репутация. Они оправились после скандала, связанного со смертью доктора Гэри Лэша и его интрижкой с медсестрой. Но я уверен, что Питер Блэк и Кел Уайтхолл предпочли бы завершить сделку до того, как Молли Лэш выйдет из тюрьмы и заявит, что в истории с убийством ее мужа есть кое-что еще, кроме того, что известно всем.
— Что именно может повлиять на слияние? — спросила Фрэн.
Джо пожал плечами:
— Милая моя, все слишком шатко. Американскую национальную страховую компанию возглавляет бывший хирург, который клянется реорганизовать работу ХМО. «Ремингтон» уже готов заключить сделку, но в нашем безумном мире любой сквозняк может повредить урожаю. Даже намек на скандал может погубить слияние.
18
«Мне не на кого положиться». С этой мыслью Молли проснулась. Она посмотрела на часы. Десять минут седьмого. Неплохо, решила она. Молли легла спать вскоре после ухода Дженны, а это значило, что она проспала семь часов.
В тюрьме она часто не спала по ночам. Иногда сон казался куском льда, лежавшим между бровями, который она пыталась растопить силой воли и пропустить в себя.
Молли потянулась, и левая рука коснулась пустой подушки рядом. На узкой тюремной койке она никогда не представляла рядом с собой Гэри, но теперь она постоянно помнила о его отсутствии, даже после стольких лет. Как будто все произошедшее было сном. Нет, не сном, ночным кошмаром!
Молли всегда чувствовала свое единение с мужем. «Мы как сиамские близнецы», — любила она повторять. Неужели она обманывала себя?
В те дни она вела себя очень самонадеянно и самодовольно. Дурочка, подумала Молли и села в постели, совершенно проснувшись. Она решила, что обязана все выяснить. Как долго продолжался этот роман с медсестрой? Когда в их жизнь с Гэри вошла ложь?
Только Анна-Мария Скалли могла ответить на эти вопросы.
В девять утра Молли позвонила Фрэн Симмонс на работу и оставила сообщение о докторе Дэниелсе. В десять она набрала номер Филипа Мэтьюза. Она бывала в его офисе всего несколько раз, но легко могла себе представить обстановку. Из окон его кабинета в Центре международной торговли открывался вид на статую Свободы. Когда она сидела там и слушала его план защиты, это показалось ей неуместным. Клиенты Мэтьюза на пороге тюрьмы, а перед ними символ свободы.
Молли вспомнила, что она сказала Филипу об этом, а тот ответил, что, с его точки зрения, статуя — это предвестник: когда он начинает работать с клиентом, то его цель — свобода подзащитного.
Вполне вероятно, что у Филипа Мэтьюза есть последний адрес Анна-Марии Скалли. Он ведь собирался вызвать ее свидетелем в суд. Во всяком случае, с Мэтьюза можно начать поиски.
* * *
Филип Мэтьюз не знал, позвонить Молли или не стоит, когда его секретарша сообщила о ее звонке. Он быстро протянул руку к трубке. С той минуты, когда Молли вышла из тюрьмы, она полностью завладела его мыслями. К тому же два дня назад он был на вечеринке, где главным развлечением гостей стало предсказание судьбы.
Филип был вынужден принимать в этом участие, хотя считал фокусом любое предсказание будущего, будь то астрология, хиромантия или карты Таро.
Но предсказательница судьбы заставила его почувствовать себя не в своей тарелке. Она изучила выбранные Филипом карты, наморщила лоб, перетасовала их, заставила его выбрать другие, а затем сказала без всякого выражения: "Кто-то, близкий вам, я полагаю, женщина, в большой опасности. Вы знаете, кто это может быть? "
Филип пытался убедить себя, что предсказательница говорила о его последней клиентке. Она насмерть сбила пешехода и определенно должна была провести некоторое время в тюрьме. Но инстинкт подсказывал ему, что речь идет о Молли.
И вот теперь Молли подтвердила его опасения, отказываясь позволить родителям приехать в Гринвич и пожить с ней немного.
— Пока я к этому не готова, — твердо сказала она. — Филип, я хочу найти Анна-Марию Скалли. У вас есть ее адрес?
