В сновидениях можно встретить многое, в том числе и будущее. Утром я проснулась с тяжелой головой, не помня ничего, кроме одного – я была там, где в скором времени окажусь, и мне было безумно страшно. Там умирала я и кто-то еще, такой близкий и такой далекий, сон предупреждал, но я не могла ничего вспомнить кроме липкого противного ужаса от которого проснулась в крике, чем испугала Герния дремавшего в кресле, и Ребекку прибежавшую в спальню с кувшином прохладной воды. Приближался праздник Луны Крови.
– Видочка, что ты увидела? – допытывалась бабушка пока я пила воду, а в голове лихорадочно крутились обрывки мыслей, – сегодня Луна вошла в фазу полнолуния, видишь какая кровавая? – она подошла к окну и отвернула штору.
– Да, жутковатый видок, – согласилась я опускаясь головой на подушку, – я видела собственную смерть, думаю это просто ночной кошмар связанный с полнолунием.
– Луна Крови – это праздник, напоминающий нам о жизни и смерти, о перерождениях, – негромко, чтобы не разбудить малышей, сказала бабушка, – сейчас работает любое магическое заклинание. Попроси ее отвести от себя все беды и твой кошмар не случится наяву.
– Хорошо, сделаю обязательно, – пообещала я скорее для того, чтобы успокоить Ребекку, – извини, что разбудила.
Бабушка ушла, а я лежа шептала:
– О, Матушка Кровавая Луна, благодарю тебя за все живое на земле
– Дающих нам возможность существовать день за днем, час за часом
– Я молю тебя, чтобы ты давала мне возможность помнить об этом
– Ценить каждый миг и быть благодарной за каждый урок жизни…
Губы шевелились, я повторяла заклинание раз за разом, но сердце шептало: «Готовься, просто готовься и когда наступит час, выполни то, что положено».
За Кровавой Луной наступит черед Снежной Луны, а потом Дубовой и на исходе Волчьей Луны свершится час Х, а вот увижу ли я Чистую Луну и отпраздную Имболк, зависит как от моей готовности, так и от удачи. С этими мыслями я вновь уснула и уже до утра.
* * *
Адепты-старшекурсники, как и в прошлые годы, с нетерпением ожидали осеннего бала, а ректор и вся родня – появления на свет первенца. Он оказался на редкость характерным малышом: не обращая внимания на все прогнозы целителей, дотянул до Праздника Самхейн и родился за несколько минут до полуночи, одной из самых магических ночей в году.
– Ольгерд, это наш Ольгерд, – бормотал взволнованный ректор, измеряя длинными шагами коридор нашей лечебницы, – ведь Тарш говорил, что он должен родиться был еще неделю назад. Ольгерд Эрмитас – тебе нравится, Видана? – остановился он рядом со мной, я сидела около стены упорно развлекаемая привидениями факультета.
– Хм, главное, чтобы вам с Оливией нравилось, – улыбнулась я, подмечая, что голова дядюшки за этот год стала еще более седой, – верните волосам их природный темно-каштановый цвет, пожалуйста.
– Я дал обет, – задумчиво ответил он и тут из-за дверей раздался крик новорожденного, – о, Небеса, он родился, наконец-то он родился. Виданка, ты слышишь какой басище?
Ректор был счастлив и хотел еще что-то сказать, но распахнулась дверь, и Гонорий пригласил нас войти.
Оливия лежала укрытая одеялом и с усталой улыбкой смотрела на супруга. Он опустился перед ней на колени и с волнением разглядывал сморщенное личико сына, лежавшего рядом с матерью.
– Какой красивый малыш, – осипшим голосом произнес и поцеловал ладошки Оливии, – спасибо, любимая.
– Ну вот, вы все увидели, а сейчас отправляйтесь по своим делам, – распорядился Тарш, – а мама с сыном отдыхать будут под нашим наблюдением. Если ночь пройдет спокойно, то завтра позволю вам, лорд ректор, здесь задержаться подольше.
Нас выставили быстро, и не слушая возражений, я только успела чмокнуть тетушку и оказалась за пределами палаты.
– Суров магистр, суров, но правила есть правила, даже для ректора, – назидательно произнес Оптий молодому отцу и подмигивая мне, – да и дела у Вас имеются, лорд руководитель. Бал-то к концу близится, адептов нужно отправлять по комнатам, а они артачатся, надеются, что Вы в честь рождения сына послабление сделаете.
– Вот уж нет, никаких послаблений, – решительно отпарировал лорд Эрмитас и прежде чем исчезнуть в переходе, – и ты не задерживайся, Видюша, ночь на дворе отправляйся спать.
– Да я и не думала здесь оставаться, – пробормотала ему вдогонку, и не обращая внимания на болтовню привидений, улетела в деревню.
В тишине спальни сопели сыновья, а строгий Герний отчитывал Нафаню излишне, по его мнению, мурчащего в кроватке. Но котенок пел свою песенку и хитрым зеленым взглядом обезоруживал привидение.
– Вот он почему такой счастливый? – спросил у меня Герний, демонстративно отворачиваясь, когда я скинув халат юркнула под теплое одеяло.
– Жив, сыт и в тепле, много ли нужно Нафане? Не позови меня летом его спаситель, может и не было бы котенка, а так жив и жить будет, вот и счастлив. Животные они такие, не заморачиваются как люди, – пояснила я, опустив голову на подушку, – это нам все не так, да не этак. А вот почему ты такой сердитый?
– Я не сердитый, а задумчивый, – привидение расположилось в кресле и развернувшись ко мне начало светскую беседу, – я в твое отсутствие общался с Фрейей…
– С кем, с кем? С факультетским духом? А я думала, что они на привидений не обращают внимания, – поразилась я, это на самом деле было странным. В Академии несколько десятков привидений и духи факультетов практически ни с кем не контактировали. Исключение составляли Селевкт Никатор и наш библиотекарь.
– Я с ними со всеми знаком, – так скромно доложился Герний, что будь он не привидением, а живым человеком, уверена, покраснел бы до кончиков волос, – иногда встречаемся и разговариваем. Мне пообещали помочь восстановить память.
– А ты думаешь это нужно? – осторожно, чтобы не обидеть его, уточнила я, – вдруг какие-то воспоминания окажутся очень горькими, можешь ведь и пожалеть впоследствии.
– Не переживай, я подумал, что это будет правильным. И потом, мне такие интересные знания дают, что я никогда не пожалею, обещаю. Вот к примеру ты знаешь, что есть такой правило четырех «П»? Расскажешь?
Герний определенно соскучился, и ему хотелось поделиться тем, как много он узнал.
– Знаю, мы на магической психологии изучали. Интересное правило и очень жизненное. Оно гласит, что для полноценной жизни необходимо: первое – понять себя: кто я, зачем пришел в этот мир, что я могу дать окружающим? Второе – простить себя. Мы часто испытываем непонятное чувство вины за то что не так совершенны, как видим в своих мечтах. Нам кажется, что мы плохие дети, плохие родители и изводим себя. Но согласись, Герний, если мы в действительности не причинили никому ничего дурного, то и винить себя не стоит. Третье – полюбить себя и свое тело. Очень сложный момент для многих. Нам не нравится свое тело, мы истязаем его диетами, вместо того чтобы полюбить наш храм, другого не будет, и мягко аккуратно шаг за шагом приводить его в надлежащий вид. И четвертое – признать себя. Каждый из нас – единственное произведение Вселенной, второго такой нет, даже близнецы и те различаются между собой. Признать свою индивидуальность и не сравнивать ни с кем, а если соревноваться, то только с собой вчерашним. Вот все это нам объяснял профессор Тиберий. Я кратенько рассказала, а он подробно с примерами и рассуждениями, дискуссия была насыщенная.
