А через несколько дней в тюрьме оказался и Халдей-младший, его посадили третьим к нам в камеру. Как я сказал из него преступник никудышный и, выяснив, на чем он погорел, я принял решение.
Взяв на себя его хулиганство, я потребовал ответную услугу: Халдей должен был, выйдя из тюрьмы, поселиться в доме на набережной, доставшемся мне от деда, привести его в жилой вид и не ввязываться ни в какие дела своего отца, а просто жить и ждать моего освобождения.
Сомневаюсь, что в тот момент он знал о том, что является моим кровным родственником. Мне нужно было, чтобы этот нескладный паренек, очень напоминавший свою добрую мать, отошел от тех людей которые довели его до тюрьмы. Выдав доверенность на управление домом, и подписав документ для банка, обязавший выдавать Халдею еженедельно определенную сумму, ее должно было хватить на пропитание и содержание старого коттеджа, я немного успокоился.
Как честный человек, Халдей исполнил все мои требования и к моему возвращению на волю не только отремонтировал дом, но и построил несколько вольеров для собак, которых подбирал на улицах, чем только подтвердил свою сердобольность, унаследованную от матери.
Я не буду описывать свои преступления, все дела есть в Тайной канцелярии и если захочется их прочесть, уверен, что Вам в этом никто не откажет.
Мне бы не хотелось углубляться и в тему, а откуда у меня появилась дочь, она просто появилась и все. Мы вдвоем с Халдеем растили девочку, за это время я успел попасть за решетку пару раз, но доказать, что именно мною были взломаны сейфы в банке и доме одного из сановников, было сложно. Малышка росла, хорошела, и мы настолько прикипели к ней, что допустили ошибку – не отправили ее в Академию, а отдали в институт Сильфиды, и тут произошло то, чего следовало ожидать. Ваш супруг сумел найти доказательства моих деяний, и я отправился на несколько лет за решетку, а с моей дочкой однажды познакомился мой прадед. Это именно он пригласил Катриш посетить с ним своих друзей в Дальнем Королевстве, где через несколько дней она погибла. После знакомства с прадедом моя дочь, по словам Халдея (а не доверять ему я не вижу смысла) несколько отдалилась от него и стала недоговаривать, частенько задерживалась после учебы, напирая на то, что оставалась в институте, чтобы позаниматься в библиотеке. Вот тогда Халдей возобновил общение с другом детства – Бакстером, который и поведал, что Катриш бывает в доме моего прадеда и общается с Халдеем-старшим.
У меня возникло много вопросов, ни на один из которых мой прадед не дал ответа, но приказал Халдею-старшему не пускать меня на порог, это случилось еще до гибели моей дочери. После ее смерти, когда я вернулся в империю, получил от него приглашение и навестил, чтобы задать те же самые вопросы, но услышал в ответ только раздражение и обвинение в том, что не оправдал ничьих надежд.
Я прошу найти тех, кто погубил мою дочь и наказать, если это будет возможно. Халдей оплатит все Ваши издержки и гонорар, распоряжения им будут получены как только объявят наследником и передадут документы. Присмотрите за ним одним глазком, а если его помощь понадобится, то дядя не откажет Вам никогда.
С уважением Людвиг Корвен
– Мда, хочется верить, что целители его вылечат, – сказала я сама себе и глядя на портрет супруга, – Ольгерд, ты бы смог помочь и распутать это дело, а я даже не знаю получится ли у меня.
Дом погрузился в ночную тишину прерываемую постукиванием стрелок часов и сопением малышей, а я сидела в темноте и смотрела на улицу. Где-то вдалеке, на центральной площади взрывали фейерверки и мне были видны разлетающиеся по всему небу разноцветные искры.
Мне нравилась моя насыщенная жизнь, это отвлекало от тяжких дум и примиряло с разлукой с любимым супругом, хотя порой нет-нет, да накатывала боль и страх, что мы можем больше никогда не встретиться в нашем непростом и загадочном мире. И тогда меня настигала бессонница, чтобы не стать ее заложницей я поднималась с кровати, зажигала светильник, садилась за столик в спальне и начинала работать. Я заполняла схемами свитки, исписывая их различными версиями и возникающими в процессе работы вопросами, последних к этому вечеру накопилось так много, что требовалось посвятить их разрешению не один час, и он настал.
Развернув один из свитков, я только хотела освежить вопросы в памяти, но углубилась в чтение и накопленная информация стала разбегаться по предназначенным для этого клеточкам.
– Почему Миранда Гор назвала Георга самозванцем? – я помню как удивилась услышав ее слова, а через несколько дней увидела взгляд Герна Пэйна, в нем было сожаление и глубоко спрятанная боль. И сейчас я знала ответ на этот вопрос, и не только я, еще несколько человек были в курсе этой драмы. Нужно было только выяснить, почему она произошла и была ли там пострадавшая сторона или двумя взрослыми людьми двигал только банальный расчет, который, ни к чему хорошему не привел, и счастливыми их не сделал.
– Почему Беатрис отдала дочь? – этот вопрос не давал мне покоя с того самого момента, как я узнала всю историю взаимоотношений между леди Рудбекией и ее племянниками, любившими друг друга с детских лет. – Чем зацепила их тетка, если Шарль Даргер не сопротивлялся и попросил о поиске Летиции, только узнав о ее гибели?
Ответив на все вопросы следователей относительно убийства императора и лорда Георга Тримеера, Шарль Даргер как воды в рот набрал, когда у него попытались выяснить что-либо о Летиции Виллистерн, которой он отписал дом в столице, и ее настоящем местонахождении.
– Понимаешь, Виданка, у нас сложилось впечатление, – рассказывал мне накануне Альбер, – эта тема настолько запретная, что никакими клещами из него не вытащить, а с другой стороны – пусть молчит, дочь отношение ко всем случившимся убийствам не имеет. А история с фальшивой сестрой Артиваль хоть и странная, но не такая уж и невозможная, – продолжил дядюшка, – и начаться она могла только после гибели Ольгерда, будь он с нами, никто бы в здравом уме на такое не решился.
– Почему ты так думаешь? – поинтересовалась я, слушая родственника и наблюдая за счастливой Тарией, они вместе с Альбером прибыли вечером попросить меня стать крестной дочери. Я-то думала, что крестной моей кузины стала леди Амилен, но ее отец тянул и тянул с подобным предложением, а узнав, что попыталась сотворить бабушка зимой в замке Рэдривел, разозлился и окончательно похоронил эту идею.
– А он бы сразу ухватил суть и начал выяснять: «Кому это выгодно?», – ответил Альбер, – у Ольгерда был нюх на такие истории, он как-то моментально чуял фальшь, что не удивительно, в императорском дворце такого много. И порой читаешь дело и кажется, это выдумка от начала и до конца, а потом вспоминаешь, что маги – люди, и как обычные люди нередко демонстрируют нелогичное поведение.
– Да как сказать, – мягко улыбнулась Тария, решив подключиться к нашему разговору, – это со стороны все кажется нелогичным, а вот тем, кто внутри истории видится совершенно естественным и может быть единственным выходом из создавшейся ситуации.
– Умница моя, – восхищенно произнес Альбер и поцеловал супругу в щечку, – как потрясающе все разложила и ведь не придраться, именно так и происходит. Дирмара допрашивали долго, и он сознался, что его завербовали давно и, будучи одним из «Дремлющих», он ждал сигнала к действию, им оказалась фальшивая Летиция Гомзей. И неважно, поверили бы в империи в сестру-близнеца Артиваль Тримеер или нет, Летиция должна была погибнуть, – он посмотрел на меня, – а виноватой объявили бы тебя. Открой тайну, хулиганку, ты во что опять влезла? И как ваше агентство удержало Алису Гоцци от кучи разоблачительных статей? Мне шепнули, что она запросила первые листы нескольких выпусков у редактора пообещав, что будет настоящая бомба, а вышел пшик. С чем это связано? Она добротой не отличается, упавшего – добивает.
