Если бы мог, он купил бы ей все, что она хотела, что он обычно и делал, потому что занимал довольно высокую должность в тресте. Она была уверена, что может получить все, что захочет. От такого восприятия мира возникает чувство стабильности и власти, которое позже может стать Ветиным уязвимым местом. Взрослеть и быть милой испорченной принцессой, конечно же, здорово. Вета жила в золотом детстве, пока ей не исполнилось тринадцать лет. В стране начались перемены. Сначала произошла павловская реформа денежной системы. Людям поздно вечером объявили с экранов телевизоров, что их старые банкноты больше недействительны, и их можно обменять на новые только в определенном ограниченном количестве. Все остальные деньги автоматически превращались в бумажный мусор. А через несколько месяцев произошло обесценивание и безналичных накоплений на счетах населения в единственном ― разумеется, государственном ― банке СССР, работающим с личными вкладами граждан, так называемом Сбербанке. Концепция Советского Союза была полностью ликвидирована одним махом, и, как следствие непродуманных действий пришедших к власти, люди в одночасье лишились своих денег. Правительство уничтожило все сбережения предприятий и населения, обесценив их путем либерализации цен, проведенной без какой-либо компенсации.
Население было лишено денежных сбережений не только в мгновенно обесценившихся наличных деньгах, но и на депозитах в сберегательных кассах, гарантом которых было государство.
Ветин отец потерял все свои сбережения. Итого семь тысяч советских рублей. Вообразите, в четверг вы могли купить полторы машины и ездить по городу как король. А в пятницу, которая так и называется «черная пятница», за эти деньги можно было только сходить в магазин и купить продуктов на неделю. Это была несчастливая зима для отца Веты. После этого папа, конечно, не мог много покупать и баловать ее как прежде. Вета, ничего не понимая, просто замечала, что отец стал каким-то грустным, как будто на его плечи легла вся тяжесть мира. Он не был злым, как многие. Он был просто понурый. Но он все равно оставался самым добрым человеком в мире.
Тем временем люди в стране полностью потеряли доверие к правительству и банку. Наличные деньги правили бал. Весь мир недоумевает, почему русские всегда loaded with cash, упакованы налом, причем в долларах. Люди больше не доверяли банкам и предпочитали иметь наличные доллары, надежную конвертируемую валюту. Потому что миллионы и миллионы людей обанкротились в том злополучном 1991-ом. Они больше не доверяли ни государству, ни рублю ― «деревянному», как его начали презрительно называть. Хотя и отцу Веты, и всем остальным взрослым советским было тяжело и страшно, но нужно было искать новые способы выживания.
В тот год она многого и не просила. Ее голова была занята другими мыслями ― мальчики!
Не сказочная реальность
Летние лагеря в то время были отдушиной и для детей и для родителей. У родителей появлялось свободное время, а дети получали возможность побыть на природе в обществе своих сверстников. Когда Лизе было одиннадцать лет, ее отправили в летний лагерь на несколько смен. Стоимость путевок была невысокой, а для малоимущих семей и работающих матерей-одиночек, таких, как мать Лизы, они были и вовсе бесплатными. Первые пара дней для детей, в том числе и для Лизы, всегда были шоком. Как будто тебя вырвали из привычного окружения и не хотят тебя видеть. Но обычно где-то через неделю дети успокаивались и привыкали. Так и Лиза в прекрасном саду лагеря возле озера стала забывать о своей дрожи, робости, как это всегда случалось вдали от матери. Она становилась счастливой, веселой, свободной духом. Лиза завела новых друзей. Дни проходили за веселыми летними мероприятиями ― зарница, походы, спортивные игры, занятия в кружках, прогулки по тенистым аллеям с белыми статуями горнистов, барабанщиков и пионерок. А по ночам, лежа в постели, девочки рассказывали друг другу страшные истории и вслух мечтали о мальчиках и о будущем. Иногда они бросали одеяла и подушки на пол и сидели в кругу, разговаривая при выключенном свете, вызывая духов или пиковую даму. А иногда, крайне редко, да и то с позволения пионервожатой, поздно вечером они прокрадывались в комнаты мальчиков и мазали их, спящих, зубной пастой.
Случалось, днем, улучив момент, когда никто их не видит, новые летние подруги тайком перелезали через забор в укромных местах и выходили «за территорию». Убегали в лес, это было целое запрещенное приключение. Они собирали ягоды, ели кислую заячью капустку и наслаждались природой и опасной свободой ― подобные побеги и выход за пределы лагеря сурово карались, вплоть до вызова родителей и отчисления. Это было прекрасное время, три недели счастья. С одной стороны, время шло очень медленно, терялся счет дням в беззаботном веселье лагеря. Но оно также шло с невероятной скоростью, когда Лиза думала о приближающемся возвращении домой.
Единственное, что ей не нравилось, это выходные. По выходным к другим детям всегда приезжали родители, привозили им угощение. Лиза завидовала своим подругам, наблюдая, как их увозили на пикники и они пропадали там целый день. Ее мать появлялась только пару раз, разделяя посещения с отцом, и в эти приезды у нее постоянно было плохое настроение. Лиза могла предсказать это, только увидев мать, выходящую из автобуса. По ее взгляду издалека Лиза уже знала, каким будет день.
Однажды, пропустив несколько выходных, мама приехала на машине с каким-то незнакомым мужчиной. «Познакомься, это дядя Сергей, ― сказала она, ― мы тебя заберем и поедем в деревню, в магазин, я куплю тебе что-нибудь вкусное». Лиза обрадовалась. Она неловко оглянулась назад, чтобы посмотреть, заметили ли другие ребята, что ее тоже забирают.
На пути в соседнюю деревню, во время двадцатиминутной поездки, мать проявляла нарочитую, неестественную, несвойственную ей заботу. У Лизы возникло ощущение, что она лишь хочет произвести впечатление на этого незнакомого дядю, показать, какая она хорошая заботливая мать. «Ну как у тебя дела, Лизонька? ― слащавым голосом спрашивала она. ― Сейчас мы пойдем в магазин, что тебе купить?» ― «Я хочу клубнику, если можно, пожалуйста», ― отвечала Лиза.
Дядя припарковал машину возле местного гастронома, мать сказала: «Ты посиди здесь, мы сейчас вернемся». Лиза осталась сидеть в машине на заднем сиденье, смотря прямо перед собой. Время шло медленно. Для ребенка время всегда идет иначе, чем для взрослого. Они не возвращались. Долго. Через какое-то время у Лизы началась паника. Первая паника в ее жизни. Такого еще с ней не было. «Они меня бросили, ― в страхе думала Лиза, ― зачем я ей теперь нужна, если у нее есть этот дядя? Может быть, они за мной вообще не вернутся!» Паника, охватившая девочку, испуг, беспомощность в чужой машине и в незнакомом месте, парализовали ее. «Что бы делала Вета на моем месте?» ― судорожно думала Лиза.
– Да ты чего, успокойся, сейчас придут, ― услышала она голос Веты в своей голове.
– Ну да, наверное, точно придут, они же машину не оставят! ― подумала Лиза. ― Вот буду я здесь сидеть, дай-ка я запру двери, за машиной они точно придут… Это же Волга! ― успокоилась девочка.
