Но свой коронный номер он берег для особо приближенных – хозяев и тех, кто был вхож в дом. Предпочтение, ясное дело, отдавалось новичкам, хотя и более опытными одаренное животное не брезговало. О-о-о, это была настоящая охота! Кот не посрамил своих царственных предков! Он забирался на крышу туалета, находящегося во дворе, и выжидал. Столько, сколько требовалось. Выжидал того волнующего момента, когда появится желающий посетить нужник… Наконец завершившее свои дела двуногое выходило, вот тут-то и наступал час кошачьего торжества: Абзац весь подбирался и совершал молниеносный прыжок на голову жертвы! Пострадавшие реагировали по-разному: одним хватало чувства юмора, чтобы, отойдя от шока, посмеяться над проделкой изобретательного котика, иные так и не смогли оправиться от пережитого потрясения и перестали посещать молодую семью, а некоторые и вовсе обиду затаили. Чаша хозяйкиного терпения переполнилась, когда жертвой четвероногого беспредельщика стал редактор газеты.
Михаил Илларионович Сиделин со своим великим тезкой был схож только именем, но гордился этим безмерно. А после того, как остроумные сотрудники преподнесли шефу ко дню рождения копию картины Кившенко, планерки и не назывались иначе как «Совет в Филях». К тому же Сиделин обрел прозвище – Фельдмаршал. Он делал вид, что сердится, хмурился, но душу это согревало. Дело в том, что основной чертой руководителя газеты было неуемное тщеславие. Гордыню свою он распределял умело. Так, бывая наездами на малой родине, никогда не забывал упомянуть, каких высот достиг, посетовать на то, как сложно управлять коллективом, большинство членов которого из этих… Односельчане согласно кивали и гордились вышедшим в люди земляком. На ковре у начальства и среди коллег непременно кичился своим рабоче-крестьянским происхождением и с грехом пополам законченным рабфаком, опять же горестно покачивал головой, рассуждая об этих. Этими были грамотные журналисты, преимущественно потомственная интеллигенция, к которой он испытывал подлинно пролетарскую ненависть. Пытался, конечно, стать своим парнем, но получалось плохо. Нет, Михаила Илларионовича не гнали, вслух не высмеивали, но он постоянно комплексовал, ощущая себя инородным телом в среде блестящих интеллектуалов и остроумцев. Трудно было простить и то, что ЭТИМ принадлежало авторство лучших из статей, подписанных его именем.
Бабушка как-то попыталась деликатно поправить его, объяснив, как лучше построить фразу, на что Фельдмаршал, злобно зыркнув, ядовито процедил:
– Нас, Мария Васильевна, в гимназии при царе-батюшке не брали, с суконной-то рожей да в ваш калашный ряд!
Бабуля поняла, что погорячилась.
С чувством юмора дела тоже обстояли не лучшим образом. Иногда Сиделин даже сам мог пошутить, хоть и не очень удачно, и сам же своей шутке расхохотаться. Изредка понимал чужие, но только когда они не касались его самого.
А еще редактор терпеть не мог животных…
И вот этот человек стал очередной жертвой нашего героя!
Нечего и сомневаться, Фельдмаршал посчитал зловредную кошачью выходку тщательно спланированной диверсией.
Отношения с начальством были безнадежно испорчены…
Искоренить мерзкую привычку оказалось делом несложным: перед тем, как выйти из туалета, бабушка совершала обманное движение, широко распахивая дверь наружу, но не делая ни шагу вперед. Предвкушающий сладкий миг кот привычно подбирался, стрелой устремлялся вниз и… шмякался на землю. Таким образом, уже после двух сеансов над хитроумным негодяем была одержана блистательная победа.
Социализм наступал по всем фронтам, жизнь менялась с неуловимой быстротой, Лазарев, как и многие его собратья по перу, не вылезал из командировок, дабы успеть запечатлеть капризы советской истории. А оставаться одной в частном доме, да еще по ночам, было страшно: бандитизм в 20-е годы прошлого века процветал. И когда в ночи раздавался жуткий стук в окно, моя бабуля, в ту пору совсем юная, едва не теряла сознание от ужаса. Превозмогая себя, она подходила и видела… улыбающуюся морду котяры, принесшего трофейную мышь. Да-да, он улыбался! И был безмерно горд тем, что может порадовать хозяйку как добытчик, с честью исполняя обязанности единственного мужчины в доме.
Много позже, читая «Мастера и Маргариту» и хохоча над уморительными штучками булгаковского Бегемота, я поражалась сходству последнего с Абзацем. А может, и пересеклись когда-то пути великого Мастера и безвестного самарского журналиста с его фантастическим воспитанником? Предерзкое предположение, конечно, но кто знает? Ведь довелось же им жить в одно время и в одной стране…
Кот исчез из жизни бабушки вместе с первым мужем. Как они появились вдвоем, так и растворились в прошлом, превратившись лишь в легкое мимолетное воспоминание, в короткий эпизод. В крошечный абзац из ее долгого жизненного романа…
2014
Своя крепость
Маше – моему лучшему произведению
Еще подходя к дому, я увидела, что муж нервно высматривает меня из окна. К моменту же подъема на 3-й этаж дверь оказалась гостеприимно распахнутой. Я забеспокоилась.
– Хочешь, порадую? – мрачно спросил Вольдемар.
– Что? На работу не пошла? – я имела в виду нашу дочь, непрерывно фонтанирующую неожиданными решениями и поступками вследствие явно затянувшегося переходного возраста.
– Кошку притащила, – вздохнул он.
– Никаких кошек! – категорично заявила я. Вы только не подумайте, что это от нелюбви к животным! Совсем наоборот – мы являемся дважды счастливыми котовладельцами: роскошная британская шиншилла Леля и добрейший компанейский метис Томас давно ведут себя как полноправные хозяева. А если добавить еще и двух Лелиных котят, получится полноценный кошкин дом, и обзаводиться еще одним питомцем не входит в наши планы.
– И где она?
– В спальне…
– Это исключено! Куда еще?! Ты решила открыть приют для… – распахнув дверь в спальню, я осеклась на полуслове: на меня кротко смотрело создание неземной красоты. То ли персидская, то ли смесь персидской с ангорской, дымчато-серая с песочными подпалинами, кошка была явно домашней. Она подошла ко мне и доверчиво потерлась о ноги, ласково мурлыча. Гнева как не бывало, я взяла ее на руки. Том с Лелей ревниво наблюдали за происходящим, не решаясь переступить порог. Моя заботливая дочь уже побеспокоилась о минимальном комфорте для найденыша: еда, плошка с водой и импровизированный кошачий сортир находились тут же. Героическим усилием воли поборов искушение оставить красавицу у себя, я на удивление быстро сдалась и отправилась печатать объявление в надежде найти хозяев, намеренно оставив дверь в спальню открытой.
Доброжелательный и гостеприимный по натуре Том решил первым познакомиться с новенькой и начал осторожно приближаться к ней. Не тут-то было! Сара, как мы уже успели ее окрестить, приподняла губу и сказала: «Кх-х-х!» Том отскочил на безопасное расстояние.
– Мама, – осторожно заметила Маша, – по-моему, это плохая идея!
