Альбомы радовали многообразием: работа, горы, море, круизный лайнер, роскошный отель, дом, кафе-рестораны… Он задаривал ее плюшевыми мишками и миллионами алых и белых роз, шубками и бриллиантами, и Катюша с удовольствием демонстрировала все это своим реальным и виртуальным друзьям. Она обожала тонкое эротичное белье и выглядела в нем настолько естественно, что даже мысли о том, что это вульгарно – выставлять фотографии неглиже на всеобщее обозрение, не возникало. Впрочем, нет, каюсь. Пару раз я губы поджала, подумав, что сама бы на такое не решилась. Но тут же отругала себя за излишний консерватизм и продолжала тихо радоваться Катенькиному счастью.
И всюду – застенчивая улыбка. И светящиеся счастьем глаза. Как же хорошеет женщина от любви! Благо была возможность сравнить с фотографиями из той, прежней жизни. Помимо всего прочего, в ней появились лоск и шарм. И немудрено! Каков садовник, таковы и цветы!
Временами почитывала комментарии. Снисходительно улыбалась сентиментальным, иногда нравоучительным, иногда слегка хвастливым, стишкам хозяйки – ну в самом деле, кто из нас не становится сентиментальным, купаясь в любви и счастье?! А она-то, хрупкая женщина, прожившая, по собственному признанию, 17 лет в кромешном аду и выстоявшая, все это заслужила как никто другой!
Умильные розовые сопли подруг и друзей слегка раздражали, но тут ведь так – каждый выражает свою радость как может. Ну не хватает человеку вкуса и образования, ну и что? На его душевных качествах это никоим образом не сказывается.
Изредка попадались и скептики, оно и понятно – завистники. Куда без них? Таких быстро и скопом затыкали.
И каково же было наше удивление, когда однажды, примерно год спустя, мы обнаружили на полюбившейся страничке кардинальные перемены! Все фотографии бравого подводника исчезли бесследно. Стихи, посвященные ему, тоже. Теперь наша Катюша застенчиво улыбалась в объятиях своего исконного земляка. Ее обсуждения пестрели его восторженными комментариями: «Моя королева!», «Моя богиня!» и им подобными. Богатством лексикона новый избранник явно не отличался. Да вообще никакого сравнения с прежним не выдерживал.
За подводника было обидно. Успели к нему привыкнуть. Но не нам судить. Да и кто же знает, что там произошло на самом деле? Может, именно он поступил непорядочно. Не страдать же очаровательной женщине теперь всю оставшуюся жизнь! Встряхнулась, корону поправила и пошла дальше! Красиво, шаг от бедра!
Она, похоже, снова была счастлива. Об этом говорили сияющие глаза. Ее окружали розы, плюшевые медвежата и воздушные шарики с надписью «Ай лав ю». Дай-то бог!
С разочарованием, однако, справиться было трудно, и не только нам. Появились недовольные. Почитателей, правда, было попрежнему больше. Попытки посочувствовать героине пресекались на корню так же, как и критика.
«Я так искренне радовалась за вас, когда вы были с Павлом, а теперь?! Все то же самое, только действующие лица сменились. Если вы так счастливы, почему столько времени проводите в интернете? И зачем выставляете все это напоказ незнакомым людям? Счастье любит тишину!» Автора, естественно, тут же причислили к завистникам.
Одна из верных подруг и защитниц, мудрая и добрая женщина, по-видимому, попыталась призвать реанимировать прекрасные чувства:
«Катенька, представляю, как твое сердце ломает изнутри ребра, а на губах приклеена улыбка. Все можно простить, если есть любовь. В чувствах нет правых и виноватых – любовь превыше всего. Не могу смотреть спокойно на эту вашу взаимную ошибку. Чтоб всю жизнь потом не пришлось жалеть. Я не верю Бегбедеру, что любовь живет три года. Если и у вас случится это, тогда он прав и я разочаруюсь в любви. А то, что ты написала, это слова. Не могут исчезнуть чувства за такой короткий срок. Поверь, я знаю. Прости, что вмешалась. Мы все видели и знали, мы все восхищались. Не верю обычному исходу обычной истории…»
Катерина ответила резко, попросив «не мусолить все это» и указав, что всегда поступает только так, как сама считает нужным. Ну что ж… Классика жанра: зорко одно лишь сердце…
Прошло еще несколько месяцев, и… вы уже догадались, да? Совершенно верно! Земляк Андрей отправился туда же, куда и подводник Павел. Им на смену пришел элегантный мачо Вячеслав. И снова – застенчивая улыбка, и снова – счастливое сияние глаз. И плюшевые мишки. И розы.
В рядах Катюшиного электората назревала революционная ситуация. Ну вот кому какое дело, скажите, до радостей и горестей людских?! Нет ведь! Катя не может, а они не хотят жить по-старому! Осуждение, недоумение, общественное порицание… Хорошо еще, многим хватило чувства юмора просто посмеяться. И нам с Галкой тоже.
Этот звездный роман оказался еще короче прежних. Новых фотографий не появилось, божество ограничилась статусом, выражающим крайнее разочарование.
Вскоре Катюша утешилась, купив себе прелестную британскую кошечку, заменившую на ее последних фотографиях и розы, и медвежат, и собственно дарителей.
А может, прав старик Будда: нет пути к счастью, счастье – это и есть путь?
А вы верите в Деда Мороза?
Каждый год 31 декабря… Нет, не так. Вот, пожалуй: каждый год, примерно за две недели до 31 декабря, начиналось одно и то же. Во-первых, к вечеру горели уши и немел язык от бесконечных что-приготовить – что-положить-под-елочку – что-надеть – где-купить – с-кем-встречаете. Во-вторых, на дорогах выстраивались многочасовые пробки, в которых можно было успеть разругаться насмерть, помириться навек, влюбиться по уши, почти спокойно поразмышлять о судьбах мира и решить важнейшие личные и производственные проблемы. А в-третьих… в-третьих, весь город просто превращался в один гигантский сумасшедший дом. Но дом этот был невероятно, сказочно красивым, и все в нем: и спешащие куда-то люди с возбужденно горящими глазами, нагруженные яркими свертками и пакетами, и радостно мигающие вывески и гирлянды, и украшенные елки на площадях, и традиционный ледяной городок – подлинное чудо архитектуры, вызывающее непреодолимое желание там поселиться, и подготовка к новогодним вечерам, переименованным по последней моде в корпоративы – настойчиво убеждало: жди чуда! Уж в этот-то раз – непременно!
Потому Кира и любила всю эту веселую суматоху больше, чем собственно праздник.
Нынешнее предновогодье ничем не отличалось от прежних.
Так же манили разноцветные огоньки, так же суетились озабоченно-радостные люди, так же витал повсеместно неуловимый дух волшебства и предвкушения чего-то особенного, необыкновенного, того, что может произойти только раз в году, а может, и в жизни.
И так же невозможно было поймать такси, чем, собственно, она и была озабочена, потому что очень спешила. На корпоратив. Традиционный, в предпоследний день уходящего года.
По сложившейся традиции, горожане уже вовсю праздновали. Прямо напротив хохочущая разновозрастная компания увлеченно танцевала под елкой, инсценируя культовую песенку и живо изображая заботливого Мороза, трусишку-зайку, сердитого волка и даже мужичка в дровенках. Убедительнее всего получился образ лошадки, и благодарная зрительница мысленно вручила Оскара ее исполнителю – субтильному лысому человечку интеллигентной наружности. Она так увлеклась театрализованным действом, что не заметила, как буквально в двух шагах затормозило такси, из него шариком выкатился обвешанный пакетами толстячок с добрыми глазами, и зажегся долгожданный зеленый огонек. Машина уже тронулась, когда Кира наконец обратила на нее внимание, отчаянно замахала рукой, издала победный клич «А-а-а-а-а! Сто-о-о-ой!», рысью припустила к вожделенной цели и, уже у самой дверцы, растянулась в элегантном шпагате.
