Надеюсь, никогда, подумала Джун.
Никогда…
Какое хорошее слово.
Она закусила губу и робко улыбнулась, заметив, с каким зачарованным выражением на лице Тони неотрывно следил за ней. Мурашки по коже, сладкий сироп внутри – и никаких землероек: сердце стучало уверенно, ровно, в такт одухотворенным звукам музыки. Хотелось закружиться, широко улыбаясь, и упасть в объятия любимого человека.
– Привет, – тихо сказал он, когда спустя столетия Генри все-таки передал ее руку жениху.
– Привет.
Он был в cером костюме-тройке, с белой рубашкой и темно-зеленым галстуком. В каштановых волосах путалось солнце, а в серых глазах – ответы на все вопросы, которые еще не задал преисполненный торжественности регистратор.
Ты любишь меня, Тони?
Я люблю тебя, Джун.
Уйдем с приема пораньше?
Естественно.
Я надеваю тебе на палец кольцо… Безумие какое-то.
Наконец-то, Бэмби…
Что?
Сейчас он скажет…
– Объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловать невесту.
Тони аккуратно убрал фату назад, открывая ее лицо, и выдохнул:
– Привет, миссис Андерсон.
– Привет, мистер Джун.
Он поцеловал ее, рассмеявшись, и она ощутила сладко-мятный вкус на губах. Нет, Тони не накурился на нервах: он «завязал» в качестве свадебного подарка и перешел на леденцы. Джун сама их варила, нашла рецепт в старой кулинарной книге Иден. Теперь в библиотеке, в заначке, лежали домашние мятные леденцы и шоколадки с низким содержанием сахара.
В бонбоньерки для гостей на праздничном столе тоже их положили. Красиво получилось… Но красивее всех был Тони в эту самую минуту, когда он отстранился, взял Джун за правую руку и тронул губами запястье; в серых глазах – рассветный туман, и обещание, как на тех шоколадках: «Навеки для Эвери».
И какая разница, существует ли такое слово – «навсегда». Рядом стоял Тони, двадцать три сорта роз пестрели вокруг, аромат июня мешался с ароматом Рождества, и в этом мгновении уместилось гораздо больше, чем какая-то там вечность. Здесь и сейчас всё было бесконечно, несказанно…
…идеально.
***
– Что сделать этому фанту?
– Выбрать самую красивую розу в саду и подарить самой красивой девушке… или парню.
Ловкой рукой Фрейя вытянула из шляпы заколку Уитни.
Это был заговор. Уитни попросила, чтобы ей дали задание, благодаря которому она могла бы привлечь внимание Чейза. Он заслужил прощение в ее глазах тем, что больше не вытворял пошлостей с Холли или другими девушками, а вместо этого провел последние месяцы в прайде львов, где его приняли как родного.
Уитни отставила бокал с шампанским на столик и предупредила:
– Но имейте в виду, я могу выбирать часами.
Она огляделась и прошествовала к кустам роз, которые длинным рядом тянулись вдоль высокой зеленой изгороди, кое-где оплетая ее ветвями доверху, создавая волнистые узоры.
Уитни выглядела невероятно хорошенькой, как обычно. Светлые волосы с рыжинкой уложены в объемный пучок на макушке, в янтарных глазах – желание сделать что-нибудь эдакое, и плевать, что одета не в брюки, а в тесное платье до колен, такое же зелено-золотое, как и у других подружек невесты.
– Кажется, нашла! – заявила она и направилась к стремянке, которая была аккуратно приставлена к изгороди и по которой тоже вились розы.
– Осторожней, Уитни, – забеспокоились окружающие, и только Крис, стоявший в паре шагов от нее, не обратил внимания, продолжая читать нечто интересное в своем телефоне, засунув одну руку в карман брюк. Темно-зеленый костюм подчеркивал статность Паркера, который остался гордым принцем даже после череды невзгод.
Громкий резкий лай прозвучал раскатом грома, и в сад ворвался вихрь – Акира и шесть щенков; считай, стая волков, которых Джун мечтала вернуть в Шотландию. Они с полной самоотдачей, презрев препятствия, гнались за Цезарем, который весь день прятался на кухне среди мясных закусок и колбасы хаггис.
Лесной кот метнулся в кусты роз, и Акира ринулась следом, пролетев мимо стремянки, которая пошатнулась. Уитни завизжала, взмахнула руками – и начала падать.
К ней бросились все, кто успел среагировать, но быстрее остальных оказался Крис. Он молниеносно отбросил телефон и поймал кричащую Уитни: подхватил на руки и поставил на землю, уверенно обнимая за талию.
– Цела? – строго спросил, и Уитни кивнула, ошарашенно глядя на Принца Паркера.
В руке у нее был зажат бутон бледно-голубой розы, который она успела оторвать.
Джун не сомневалась, что Уитни сейчас отстранится от Криса и подарит цветок Чейзу или, на крайний случай, маленькому Фрэнку, который пищал от восторга и тыкал пухлой ручкой в сторону щенков… Но Уитни до того растерялась, что не могла сдвинуться с места. Она пробормотала:
– С-спасибо, – и то ли в знак благодарности, то ли от испуга сунула бутон в верхний карман на пиджаке Криса, разбавив бело-зеленый цвет бутоньерки в его петличке бледно-голубым оттенком розы.
Не известно, кто удивился сильнее: шокированный Крис или сама Уитни, которая впервые в жизни не съязвила в адрес Принца Паркера.
Они с минуту стояли, не шелохнувшись, пока не объявили танцы, и Крис, прочистив горло, пригласил Уитни танцевать… Потому что – а как иначе? Было бы хамством не пригласить девушку, которая только что подарила тебе розу как самому красивому парню на вечере.
…По крайней мере, именно так он потом оправдывался.
Уитни с выражением тихого ужаса на лице едва заметно кивнула, соглашаясь.
Потому что… ну-у… это же было бы невежливо – отказать парню, который тебя только что спас.
…По крайней мере, именно так она потом оправдывалась.
Акира вместе со щенками вернулась на террасу, оставив попытки догнать лесного кота, и внимательно посмотрела на Чейза в надежде, что он уделит ей внимание.
Но Чейз, которому не досталось розы, потрепал собаку по холке и опрокинул в себя остатки вина из своего бокала. Он набрался-таки смелости и пригласил на танец острячку Олсен, о чем мечтал еще со школьной скамьи, когда ему было 14, а ей 16.
Ведь где же еще сбываться мечтам, если не в Изумрудном саду в июне?
Два года спустя
Тони
В апреле первый раз зацвела магнолия Фрэнка. В предзакатный час в саду было по-весеннему зябко, и Тони то и дело поправлял плед на плечах жены, чтобы не простудилась. Врач сегодня после УЗИ сказал, что беспокоиться не о чем, но мало ли.
На фоне играл новый хит Холли Лав, слова к которому написала Джун.
