– Иди сюда…
Она благодарно поднялась и буквально примагнитилась к нему, забралась на колени, прижалась щекой к мягкому свитеру, вдохнула любимый аромат – и пустые сомнения разом рассеялись, как рассветный туман над Речными садами.
…Падали редкие крупные хлопья снега за окном, не долетая до земли. Падали последние барьеры внутри Джун, отпуская душу навстречу другому человеку.
Знал ли Фрэнк, что они помирятся?
Конечно, знал. Он всегда предсказывал и политические события, и погоду. Он, наверное, предвидел даже этот первый ленивый снег, который внезапно пришел на смену рассветному солнцу. Не зря ведь Фрэнк посоветовал провести свидание №23 в Иден-Парке.
«Возьмите в погребе хорошую бутылку вина, растопите камин, обсудите Рождество. Осталось меньше месяца, вам столько всего еще нужно успеть…»
И действительно, как никогда хотелось всё успеть.
Тони
– Ты играешь?
Он кивнул и поднялся из мягкого кресла у камина, глядя, как отблески пламени путаются в черных кудрях Джун. Она сидела рядом на полу, скрестив ноги, и расставляла шахматные фигуры на доске.
Что случилось с Тристаном и Глорией? Кто была та женщина, к которой собирался уйти Ллойд Эвери? Эти вопросы целый день не давали покоя, доставшись по наследству от Фрэнка. Проблема заключалась в том, что без Джун выяснить подробности было невозможно. Но как завести об этом речь, Тони не представлял. Вернее, он заранее представлял реакцию Джун: психанет, соберет вещи, уйдет из дома. Потом снова бегай за ней, уговаривай…
Но попытаться стоило, и он решился.
– Кстати… Было бы полезно съездить к родителям твоего отца. Они живут в Абердине. Что-то же они знают.
– Нет, я не поеду, – предсказуемо испугалась Бэмби, опрокидывая бокал вина на шахматную доску. – Ч-черт! – она потянулась к полотенцу, которое лежало у подноса с едой.
– Джун…
– Нет! – Она вернула фигуры на место и сосредоточенно сделала первый ход белой пешкой.
– Отличный ответ, а главное, обдуманный.
Он опустился на пол напротив нее и передвинул коня, пока Джун убеждала:
– Ты не понимаешь, они отреклись от моего папы когда-то и ни разу не дали о себе знать. За пять лет, которые я живу в Шотландии, от них ни слова не было.
– Но если у них есть хоть какая-то информация, которая поможет найти твоего брата и узнать что-нибудь о Тристане и Глории… Почему нет?
– Я просила: не наседай на меня! – Джун поднялась, одергивая хлопковый сарафан. Она слегка опьянела: два бокала вина выпила. Агрессивная стала, жесть, Тони ее такой давно не видел. Вернее, никогда не видел.
Пламя в камине было беспокойным, тени на ее лице казались ожившими страхами, как в мультиках Миядзаки.
– Спокойной ночи, – процедила она.
– Всё? Бросаешь меня?
– А мы разве встречаемся? – уколола его Джун и с видом оскорбленной принцессы неровной походкой направилась прочь из комнаты.
Бесит. Как же бесит ее наигранное высокомерие без причины, еще со школьных лет. И понимал, что это способ самозащиты у нее такой, а все равно раздражало.
Он прислонился к креслу, устало опершись затылком о стеганую обивку, и посмотрел на большой герб Андерсонов, который висел над камином. Тони не пил в этот вечер, чтобы сохранить трезвую голову: завтра понедельник. Но сейчас стало все равно. Напевая походную песню Макгрегоров, он налил себе вина.
– За тебя, Фрэнк, – сказал он в никуда, поднимая бокал.
Отец не верил, что Глория Макгрегор, старшая сестра Иден, погибла в случайном крушении самолета. Но и выяснить правду не удалось. Если Джун не соберется с духом, чтобы поехать к старикам Эвери, то загадка так и останется неразгаданной и будет давить на мозг до скончания времен.
Тони хорошо помнил породистое лицо тетки Глории, которая пару раз навещала Иден-Парк. Она не любила это поместье, но обожала младшую сестру. Последний раз Тони видел ее на похоронах матери, Тристан Эвери тоже приезжал… Они погибли через год. О них не осталось памяти, кроме сплетен, в то время как об Иден напоминало дерево магнолии в Изумрудном саду, которое на удивление хорошо прижилось. Джун тоже прижилась, но никак не могла поверить в это. Тони и сам не верил, что прошлую ночь они провели вместе. Казалось, это было давно и неправда. Только аромат лета на губах и доказывал реальность происходящего.
Часы показывали 22:30. Тони затушил камин и поднялся к себе. Включил свет, обвел взглядом комнату…
Со стены пропала фотка Джун.
Вот же мстительная. Хоть бы не выбросила, он обожал этот снимок. Назвал его: «В окрестностях орудуют вампирши». Забавная она все-таки была, малышка Бэмби.
Тони осознал, что стоит и улыбается, как дурак, вспоминая прошлое.
Раздался стук в дверь – прямо в нервную систему эхом – и он вздрогнул, заинтригованно вскинув бровь. Неужто скандалить пришла, выплеснуть остатки агрессии? Или фотку решила вернуть?.. Хоть бы не порвала, это единственный экземпляр.
Тони с опаской открыл дверь – и замер.
Джун скромно переминалась с ноги на ногу и смотрела тепло, без злобы и желания придушить врага. Она держала перед собой чемодан. Тот Самый Чемодан. Старый, пошарпанный…
Ее страшный секрет.
…Господи, как же он ее любил.
Тони никак не мог привыкнуть к тому, что Джун повзрослела. Когда она лицемерила, он ее ненавидел. Но когда она была искренней, то он буквально умирал рядом с ней, не мог выносить тяжести, которая давила на грудную клетку.
Джун нерешительно вошла в комнату, и Тони испугался непонятно чего, как в ту ночь, когда Мелани рассказала об украденном письме.
Она молча опустилась на колени прямо на пол, щелкнула замками – и Тони дыхание задержал. Сердце грохотало, как камни во время обвала.
– Бэмби, ты не обязана…
Но она, поджав губы, раскрыла чемодан и повернула к нему.
Что он ожидал увидеть? Черепа? Кукол вуду? Да что угодно, но…
– Комиксы? – опешил он и сложил руки на груди, не зная, куда деться.
Она кивнула и взяла один в руки, листая.
– Я их много лет собирала. Спускала все деньги, которые мне дарил отец. Как-то по дороге из школы я по привычке свернула в магазин, хотя в кармане не было ни цента. Идти домой не хотелось, меня тошнило от несчастного лица матери…
Тони чувствовал, как она нервничает. Он всегда ее чувствовал, это раздирало изнутри, не давало нормально жить.
– Я полчаса слонялась по магазину, а когда пришла домой – уже вот-вот, за дверную ручку взялась – услышала выстрел.
Она тоскливо улыбнулась.
– Папа не предупредил, что приедет. Это был кошмар. Он не мог подняться и ухватился за мое запястье, сказал: я так ждал тебя, Джун. Тогда это все и началось… мое вранье. Я ответила, что меня задержали в школе. Обманула родного человека, понимаешь? Мама рыдала, звонила в «скорую», отец умирал, а я врала.
