Тони там прятал сигареты. Джун их втихаря выбросила вчера вечером, чтобы не портил здоровье, а он попытался уничтожить ее шоколадки в отместку.
Это было смешно, если честно.
– Тони, отдай! Мне нужен сахар, когда я сильно устаю!
Выше на голову, он был гибким, худощавым и почти-что-симпатичным. Ну, то есть, не совсем уродом.
– Сахар не полезнее никотина, так что нет. Будем здороветь вместе, Бэмби.
Тони – о чудо! – тоже улыбался, хоть и поджимал губы, пытаясь выглядеть строгим. Он стоял в узких брюках и сером свитере, оттенявшем глаза. Контрастный свет библиотеки подчеркивал четкие линии скул.
– Перестань, – предупредила она и насупилась, сдерживаясь, чтобы не расхохотаться, настолько веселой и одновременно обидной казалась ситуация.
– Где мои сигареты, малявка? – повторил наглец, но Джун медленно покачала головой:
– Не будешь ты курить в этом доме.
– Что еще мне нельзя в моем доме? – вскинул он бровь.
У него были красивые прямые брови вразлет, темные, в меру густые, без фанатизма. Пожалуй, это единственное, что нравилось в нем… Ну, может, еще ямочка на щеке, когда он улыбался… И губы. Хм-м… Интересно, он только целовался с теми девчонками, которых приводил домой, или…
– Джун? – раздался напряженный оклик.
Она в ужасе отвела взгляд в сторону, испугавшись, что Тони мог прочесть ее мысли, и поправила воротник школьной блузки.
– Да делай ты, что хочешь! – психанула она и приказала: – Верни мои шоколадки немедленно!
Пачк с «твиксами», которую держал этот доморощенный король , тут же взлетела вверх, когда он поднял руку и ответил:
– Только равноценный обмен.
…Но и он больше не веселился. Тони смотрел хмуро, словно ему надоел этот цирк, и явно мечтал уйти, но не желал сдаваться. Как всегда, должен был настоять на своем даже в мелочи.
– Я жду, – холодно сказал он.
Джун покраснела. Она не знала почему. Не понимала, какого черта не получалось снова посмотреть врагу в глаза. Разозлившись на себя, она ступила к нему и толкнула ладонями в грудь, как в каменную стену, не иначе. Толкнула еще раз, но он не сдвинулся. Они замерли друг напротив друга, и Джун растерялась.
Я боюсь его, что ли?!
Как во сне, она снова коснулась его, ощутив под ладонью тепло, и задержала дыхание; пальцы онемели и перестали слушаться.
Она не увидела, а почувствовала, как Тони опустил руку с упаковкой.
– Держи, Бэмби. И больше не смей брать мои вещи, – тихо, сдавленно сказал он и сделал шаг назад.
И она выдохнула наконец.
…Что это было? С ума сошла! Откуда оно вообще взялось в ней – это вязкое, пугающее чувство, что кислорода не осталось на планете?
Очнись, это же Тони! Он тебя со свету сживет, только повод дай!
– Джун! Джу-у-н! – Голос Чейза вернул в кафетерий, к ягодному морсу. Друг тормошил ее, подгоняя: – Допивай быстрее, занятия начинаются.
– Да, конечно, – улыбнулась она рассеянно.
…А сердце трепыхалось в груди, как у загнанного зайца. Точнее, как у этрусской землеройки: 25 ударов в секунду – это вам не шутки. Да какие уж тут шутки, если Джун избегала Тони сегодня, словно была виновата перед ним непонятно за что. Назойливое, поедающее изнутри удушливое чувство напоминало именно ее – вину. Любимое чувство Джун, которое теперь пахло сигаретами и шоколадками.
Точно! Мне просто стыдно, что влезла в его заначку. Мне плевать на него и на его личную жизнь. Пусть портит легкие никотином, я и слова не скажу. А тем более не прикоснусь к нему.
И она больше не трогала Тони. Никогда-никогда. До Того Самого Дня.
Тони. В тот же момент
– Ты в порядке? – спросил Крис, а он продолжал смотреть на Чейза, который сжимал плечо Джун.
В порядке? Он и сам не знал. Это нормально вообще – обращать внимание на то, кто и когда прикасается к ней? Какая разница? Главное, что это не Крис.
Уйди, Бэмби, блин. Выметайся из моей головы. Просто – исчезни.
Она ему не нравилась, но каждое утро за завтраком Тони смотрел, как она ест, и яд растекался по венам.
Какие ее волосы на ощупь? На вид жесткие.
А губы?
…И тогда он отводил взгляд.
Бесило, если она переставала совать свой курносый нос в его дела, будто забывала о его существовании. Был только Чейз.
Крис и Чейз. Чейз и Крис.
Тони поморщился, осознав, что перекривлял имена в мыслях. Нет, он не ревновал. Просто он не мог представить, что кто-то всерьез способен восхвалять Джун. Она же лицемерная двуличная кобра…
Впрочем, ее парень Чейз любил животных, особенно змей.
– Ты видел их видео с мартышкой? – спросил Крис, которого умиляло остроумие Джун, и Тони тяжело вздохнул.
– Я не видел ни одного.
– Серьезно? – удивилась Сиенна. – Они клевые! А когда Чейз снял футболку… м-м…
– Так, не понял! – насмешливо возмутился Крис. – Ты же клялась, что перемотала этот момент.
Сиенна фыркнула, не найдясь с ответом.
Серьезно? И ей тоже Чейз нравится?
Чейз и Крис. Крис и Чейз.
Господи…
Как же Тони ненавидел Джун за то, что напролом лезла в его сознание, как вирус. Грудную клетку до сих пор прожигало, будто она ему клеймо ладонью поставила вчера… А болотные глаза. Он чуть не захлебнулся в них, в этих убийственных топях.
Ну ее к черту. Она из него все вены вытянет, если поймет, что может его зацепить. От таких, как Джун, нужно серебряными крестами отмахиваться, иначе сожрет и не подавится.
И точно не стоит представлять, что будет, если он сейчас подойдет к этой вампирше здесь, при всех, и слижет кроваво-красный сок с ее вечно искусанных губ. Что она сделает? Оттолкнет?.. Пальцы у нее прохладные сейчас, она ведь стакан из рук не выпускает.
Тони поморщился и зарычал про себя.
Уйди, Джун. По-человечески прошу. Выметайся на хер из моей головы!
Возле нее сидела Мелани. Умная, добрая, такая настоящая. Рядом с Мел хотелось быть лучше. Она мотивировала на подвиги. С такой девушкой можно легко провести целую жизнь, ни разу не пожалев об этом.
Но взгляд Тони, как магнит, прикипал к той, которая бесила. Которую он не уважал от слова «совсем». Она мотивировала только на саморазрушение. От нее кровь либо кипела, либо стыла в венах.
Ребячество, с которым они соревновались, инфантильное желание коверкать в мыслях имена других парней – все это вышло на первый план, заняв слишком много места. Слишком много ее. И это стало проблемой.
