– В контракте не было пункта об отказе от конкуренции, – заметила Ванесса, что прозвучало почти рационально. – Я никогда не обещала, что не стану бороться за того же самого человечишку. А он, кстати говоря, просто прелестен.
Ариэль понимала, что ведьма пыталась вывести её из себя. И у неё это получалось – русалка почувствовала, как тепло начало приливать к её щекам.
– Я тебя умоляю. У него нет ни хвоста, ни щупалец. Сомневаюсь, что ты находишь его хоть сколько-то привлекательным. Он всего лишь пешка в твоей коварной игре, цель которой – наказать меня и моего отца.
– Какая молодец, ты меня раскусила. – Ванесса театрально вздохнула.
– Спасибо. Теперь верни мне моего отца.
– Его нет в дилижансе, сладенькая. Он там, откуда тебе его не забрать. У меня другие планы на подводного царя. И в них не входишь ни ты, ни зоопарк, ни король Ибрии. Вы оба остались в дураках... До чего это приятно, право. Король получит в подарок менее значимый экземпляр моей симпатичной коллекции полипов. Не думаю, что этот глупый человечишка сможет увидеть разницу.
– Какой умный ход, – холодно заметила Ариэль. – Полагаю, ты вынуждена прибегать к обыкновенным уловкам, поскольку твои силы не работают на суше.
– Ну, возможно, мои волшебные силы и не работают на суше. Пока что, – согласилась Ванесса, но короткая вспышка гнева, озарившая её лицо на мгновение, подобно молнии, указывала на то, что в словах девушки было что-то такое, что вызвало сильное раздражение Урсулы.
«Позже на этом определённо стоит остановиться поподробнее».
– Но у меня есть и другие силы, знаешь ли. Сила использовать в своих интересах безграничную продажность людей. Сила, которую мне дают находящиеся у меня во владении мешки золота (до которых ни тебе, ни мне нет никакого дела, в то время как эти людишки поклоняются им даже с большим рвением, чем своим богам). Сила распоряжаться жизнью и смертью во дворце, в котором живёт твой ненаглядный принц.
– Урсула. Я знаю, что отец изгнал тебя из царства и ты хотела ему отомстить. Но зачем ты втянула в это меня?
– Признаться, ты была пешкой, дорогуша, само собой. Ещё одна премиленькая пешка, – с плотоядным удовольствием ответила Ванесса, пожимая плечами. – Лучшего способа достать Тритона, чем воспользоваться его любимой дочерью, было не сыскать.
– Я не...
– Брось, – резко перебила её Ванесса. – Самая юная. Самая хорошенькая. Та, у которой красивый голос. Та, которая больше всех похожа на его покойную супругу. Это знает каждый. Люди поступают так же – у них есть любимчики среди детей, но в то же время они без устали порицают эту традицию в своих религиозных учениях и мирских законах. Они так старательно пытаются взять верх над собственной природой. Это одна из тех вещей, которые я нахожу в них довольно привлекательными.
Ариэль ответила не сразу, обдумывая слова ведьмы. Ей почти хотелось, чтобы она всё ещё была нема и могла выиграть время, подбирая правильные жесты.
– Это и есть причина, почему ты до сих пор здесь и творишь бесчинства? – наконец спросила она. – Потому что тебе нравятся люди, среди которых ты живёшь?
– Что ж, пожалуй. – Ванесса приложила палец к губам, всерьёз обдумывая эту мысль. – Они такие импульсивные, и ими так легко манипулировать, и у них столько разных чувств, и они так легко со всем соглашаются – скорее похожи на расу детей, чем на полноценную расу, на мой взгляд. Знаешь, теперь я почти поняла твоё восхищение ими. Прежде я думала, оно объяснялось тем, что ты просто была глупым скучающим подростком, искавшим способ шокировать своего отца.
Ариэль открыла было рот, чтобы ответить, но Ванесса прервала её, подходя ближе. Она опустила голову и округлила плечи, как Урсула, готовящаяся к нападению, и русалка была абсолютно уверена: будь на площади тени, та, что принадлежала «принцессе», имела бы несколько высоко извивающихся, готовых к атаке щупалец.
– Тебе ни за что, никогда не вернуть своего отца. Ты, русалочье племя, каждый житель дна морского – вы все потеряли великого морского царя навсегда. И ваши потери только начались... Вот ваша плата за изгнание Урсулы. Вот что случается со всяким, кто перешёл ей дорогу!
Ариэль ничего не сказала, она только приподняла бровь, словно интересуясь: «Теперь ты закончила?»
– И ещё можешь навсегда забыть про Эрика, – добавила морская ведьма язвительно. – Независимо от того, останется ли он предан мне, он странным образом предан своему народу.
– В этом нет ничего странного, – ответила Ариэль несколько печально. – Хорошие правители – успешные правители – любят свой народ и правят с его позволения. Они не используют его в своих собственных эгоистичных целях. Однажды ты, должно быть, всё-таки поймёшь это, даже если сейчас тебе удастся взять надо мной верх. Люди не станут мириться с твоим правлением вечно.
Лицо Ванессы растворилось в ещё одной гримасе в стиле Урсулы.
– Если я поймаю Эрика на том, что он каким-либо образом тебе помогает, Гримсби умрёт.
Ариэль чуть не выдала: «Мне это уже известно», – но в самый последний момент остановила себя.
Актриса из неё была так себе, и она не могла изобразить сиюминутное удивление. Потому девушка сказала правду:
– Ты – чудовище.
Ванесса скрестила руки на груди:
– Мне кажется, ты что-то затеваешь. Каким-то образом планируешь сжульничать.
– Как тебе это чувство? – с невинным видом спросила Ариэль.
– Если ты затеяла рискованную игру, спешу напомнить, – прорычала Ванесса, – что пока тебе удавалось только проигрывать. Ты проиграла мне свой голос, своего принца, своего отца... Даже не думай, что у тебя появилось преимущество, поскольку теперь ты коронованная особа. Довольствуйся правлением русалочьим племенем. На большее ты не способна. Возвращайся обратно в море, русалочка. Возвращайся обратно и навсегда оставь мир людей. Оставь их... мне.
Урсула
Её уход был театральным, как и подобало случаю: она вальяжно прошествовала к дилижансу, исчезла за его дверью, которую захлопнул за ней Джетсам, в то время как Флотсам стегнул кнутом лошадей, и они тронулись.
Внутри дилижанса было несколько некомфортно, поскольку он представлял собой почтовую карету, которая не предназначалась для перевозки благородных принцесс. К тому же много места занимал действительно большой деревянный ящик с посылкой, которую в итоге было решено отправить в Ибрию. Внутри его находился случайно выбранный, требующий осторожного обращения полип.
Но, по крайней мере, в салоне было темно и прохладно. Она опустила изготовленную с помощью ихтиокола занавеску, благодаря которой внутрь стало проникать ещё меньше солнечного света, и которая к тому же вызывала у женщины восхищение: её полупрозрачный материал был сделан из плавательных пузырей рыб. Пробежав пальцем по его шероховатой поверхности, она ухмыльнулась, представляя, сколько жизней было отдано только лишь для того, чтобы она смогла избежать мигрени.
