А теперь выясняется, что всё это время он был... жив?
Она с трудом могла заставить себя в это поверить. Рыдания и всхлипывания, которые не могли вырваться наружу, поскольку у неё не было голоса, устремились вовнутрь, к самому сердцу, превратившись в болезненные спазмы.
Если он и вправду был жив, Урсула, скорее всего, мучила его все эти годы. Она не была милосердна к своим узникам.
Возможно, это была ловушка. Коварный план, рассчитанный на то, что Ариэль, клюнув на приманку, вернётся на сушу, и тогда Урсула сможет покончить с ней раз и навсегда. Странно делать подобный ход спустя половину десятилетия после того, как русалка очевидным образом сдалась, но ведь морская ведьма всегда была странной...
И всё, что было у Ариэль, – честное слово чайки, с которой она прежде даже не встречалась.
Хотя... несмотря на то что она общалась с птицей совсем недолго... было в ней что-то такое, что вызывало абсолютное доверие. Царицу не покидало чувство, что даже под давлением, даже ради спасения собственной жизни Джона не стала бы врать или преувеличивать. И, несмотря на склонность Скаттла истолковывать факты на свой лад, или преподносить их в ложном свете, или и вовсе искренне верить в своё собственное враньё, он никогда не делал этого нарочно. Считай её пернатый друг, что есть шанс на то, что Тритон ещё жив, он бы сделал всё от себя зависящее, чтобы помочь Ариэль спасти её отца.
«Я должна как следует с этим разобраться», – подумала она, сжимая ладони в кулаки. Ей следует провести наступление русалочьего войска на людской дворец, призвать силы морей, разбить Урсулу о скалы в пух и прах, отправить на дно всех противников, ворваться в замок и спасти отца; и тогда подводный мир снова обретёт царя, а она – отца...
Но она не станет этого делать.
Ариэль никогда не отправит на войну солдат, давших присягу защищать русалочье царство, чтобы они помогли исправить ошибку, которую совершила она. Она никогда не подвергнет опасности невинных жителей дворца, чтобы вернуть им правителя, за потерю которого была в ответе.
Судьба давала ей второй шанс.
Она им воспользуется, но сделает это в одиночку.
Она исправит ошибки, которые совершила, собственными силами.
Она (при этой мысли сердце Ариэль радостно забилось, несмотря на испытываемые её разумом сомнения) найдёт и спасёт своего отца, попросит у него прощения и вернёт народу их царя. В какой восторг придут все, в особенности сёстры! Ариэль искупит свою вину. Возможно, даже станет героиней. И все они будут жить в мире морском долго и счастливо.
Но чтобы всё это стало явью, ей предстоит вернуться в Мир Суши.
Подобрав с земли небольшой предмет круглой формы, Ариэль отряхнула его от песка. Это была крышка от старого керамического кувшина, некогда покрытого глазурью ярко-синего и золотистого цветов. У людей было так много всяких кувшинов. И амфор. И ваз. И бидонов. И бочонков. И высоких кружек. Так много... предметов, предназначавшихся для того, чтобы в них помещали другие предметы. Русалочий народ редко испытывал необходимость в хранении чего-либо, помимо изготавливавшихся время от времени редких и изысканных кушаний, вроде сладкого золотого вина, которым они прежде, ещё во времена её детства, торговали. Русалы и русалки ели, когда были голодны, почти никогда не нуждались в каком-либо питье, и им нечасто требовалось делать запасы пищи на будущее.
Со вздохом бросив крышку обратно на землю, девушка поплыла к скале, на которой в былые дни, устроившись поудобнее, любовалась своей коллекцией. Вещи, так много разных вещей. Вещи, которые Ариэль так и не научилась использовать по назначению за то краткое время, что она провела на земле. Ведь она была слишком занята мечтами об Эрике.
В некотором роде именно эта часть истории чайки взволновала русалку больше всего. Она не пыталась скрывать от себя тот факт, что её сердце предательски ёкнуло, когда птица упомянула его имя.
Эрик.
Эрик что-то вспомнил?
Он написал оперу о случившемся? О ней?
Дело было, конечно, не в том, что Ариэль это льстило. Если воспоминаний Эрика хватило на то, чтобы сочинить на их основе музыкальное произведение... возможно ли, что он вспомнил и её тоже? Хотя бы смутный образ?
Что касается её самой, она вспоминала о нём слишком часто.
Вопреки тому, что жизнь русалки была разрушена в результате её увлечения юношей, когда она закрывала глаза, последние мысли, проносившиеся у неё в голове перед отходом ко сну, частенько были посвящены ему.
И когда безупречно прекрасный, определённо очаровательный (и практически бессмертный, что также будет нелишним упомянуть) русал пытался добиться её расположения, всё, о чём она могла думать, это то, как его волосы будут выглядеть, если их высушить. Будут ли они пружинить, как у Эрика?
Опера. На что походили его арии? Что он написал для актрисы, исполняющей её партию?
Ариэль улыбнулась, заметив, что во всём этом была доля иронии: когда-то она пропустила свой концерт, увлёкшись человеком, который, в свою очередь, написал для неё песни теперь, когда она больше не могла петь.
Проведя пальцем по песку, лежавшему толстым слоем на одной из ближайших к ней полок, русалка написала буквами рунического алфавита имя «Эрик».
Возможно, всего лишь возможно, пока Ариэль будет занята спасением отца, она также сможет повидать принца.
В память о былых днях.
Себастьян
– НЕТ-НЕТ-НЕТ-НЕТ-НЕТ-НЕТ-НЕТ-НЕТ!
Себастьян беспокойно расхаживал взад-вперёд вдоль одной из балюстрад, установленных по краям тронного помоста. Подобно многим предметам русалочьей архитектуры она была выращена из кораллов, которых не без труда уговорили, переехать сюда.
Тик-тик-тик! Лапки краба семенили по поверхности балюстрады – преисполненный уверенности в собственной правоте Себастьян шагал из конца в конец, воинственно сжимая клешни и не единожды бросая взгляд на свою публику.
Публика тяжело вздохнула. Хотя такая реакция со стороны её маленького друга была вполне предсказуема, ожидание окончания приступа гнева, охватившего краба, было не самой разумной тратой её времени.
Будучи прежней девчушкой, она бы уплыла прочь. Будучи прежней девчушкой, ещё не потерявшей голос, она бы принялась с ним спорить.
Будучи немой царицей, она не могла сделать ни того, ни другого.
Подняв трезубец, Ариэль дважды постучала им о морское дно. Не для того, чтобы призвать волшебные силы – только лишь затем, чтобы привлечь его внимание. Чтобы напомнить ему, кто она такая.
Гневная тирада краба затихла на полуслове. Девушка посмотрела на него, выразительно приподняв брови: «Ты это серьёзно, Себастьян?»
– Ничего хорошего из этого не выйдет, – ответил он, немного оробев. – Как и всегда, когда дело касается суши.
