Книга О чём молчат рыбы. Путеводитель по жизни морских обитателей, страница 41. Автор книги Хелен Скейлс

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «О чём молчат рыбы. Путеводитель по жизни морских обитателей»

Cтраница 41

По сравнению с другими более известными рыбами, особенно акулами, амазонские сомы обделены вниманием, и у ученых не хватает ресурсов для их исследования. На сомов никогда не устанавливали электронные метки; вместо этого несколько групп увлеченных исследователей применили более простые, но трудоемкие методы для того, чтобы понять, куда плавают сомы. Одна группа собрала данные за десятки лет, опрашивая рыбаков и подсчитывая сомов, молодых и старых, в речном бассейне. Другая группа покупала рыб на рынках Амазонии в городах Манаус и Белен (Бразилия) и доставала из их голов маленькие ушные камни, отолиты, помогающие рыбам держать равновесие и слышать. По мере роста рыб отолиты вбирали в себя химические вещества из вод, через которые они проплывали. И поскольку химический состав воды в разных местах отличается, можно расшифровать наслоения химических соединений и понять, где рыба жила в разные периоды своей жизни.

Эти исследования помогли воссоздать историю амазонских сомов и подтвердили то, о чем многие рыбаки давно подозревали: доурада и другие гигантские сомы совершают удивительные миграции. Их жизнь начинается на западе в верховье реки в Андах. Затем молодежь дрейфует по течению на восток, оказываясь примерно через месяц в устье Амазонки у Атлантического океана на другой стороне континента. Там они три года живут, охотятся и растут. Когда наступает сезон дождей и река выходит из берегов, повзрослевшие сомы собираются в огромные стаи и отправляются на запад, плывя против течения по бурным водам обратно в горы. Генетические исследования также указывают на то, что, как и лососи, доурады возвращаются в те же реки, где они родились.

Обратный путь через Амазонку и ее притоки между устьем и горами равен почти 12 000 км, что соответствует двойному расстоянию между Нью-Йорком и Лондоном. Это самое длинное путешествие по пресным водам, совершаемое животными. Почему сомы тратят столько усилий и плавают так далеко, остается загадкой.

Большие рыбы, прошлое и настоящее

Ныряя каждый день с рыбами-наполеонами на Лаянг-Лаянге в Южно-Китайском море, я изо всех сил старалась быть как можно менее заметной, что оказалось нелегко, поскольку спрятаться мне было негде. Сначала нерестящиеся рыбы относились ко мне с подозрением и спешно уплывали еще до того, как я успевала сфотографировать их морды. Я притворялась равнодушной, отворачивая камеру, чтобы выпуклый стеклянный объектив не казался им глазом огромного хищника. Со временем они перестали стесняться камеры, и я поняла, где мне лучше находиться. Самки проплывали мимо меня у границы территории самца после брачного ритуала по дороге домой. Лучше всего получалось их снимать, когда они плыли прямо на меня, поворачивая в последний момент, чтобы со мной не столкнуться, и я получала идеальную фотографию одной щеки, правой или левой.

Между погружениями у меня было много свободного времени. Я писала длинные письма домой и уговаривала пилотов легкомоторных самолетов отеля отправить их с континента. Я много думала о своем лучшем друге, который в это время путешествовал по сухим лесам Мадагаскара и совершенно не подозревал, что меньше чем через год мы будем планировать нашу свадьбу. На острове я не просматривала цифровые фотографии, сделанные под водой. Подача электричества была непостоянной, и всю электроэнергию я тратила на зарядку аккумулятора камеры, а не на ноутбук. Поэтому, только вернувшись в Англию, уже вдали от океана, я смогла приступить к изучению снимков, запечатлевших сотни рыбьих лиц.

Я просматривала изображения, отслеживая узоры, часто теряясь среди извилистых лабиринтов и пытаясь понять структуру нерестящейся стаи. В конце концов я нашла две фотографии, сделанные в разные дни, и увидела одно и то же лицо: три одинаковые линии, отходящие от глаза, одинаковые белые пятнышки на лбу и лабиринт золотых каракулей на щеках. Эта самка приплывала выметывать икру два дня подряд. Моя игра в «найди одинаковых рыб», похоже, закончилась победой.

Мой растущий каталог портретов рыб показал, что одни и те же самки день за днем приплывали на место нереста, и, по моим оценкам, на рифе была примерно сотня зрелых самок. Будь у них возможность, эти рыбы продолжали бы размножаться на Лаянг-Лаянге в течение многих лет, выбрасывая все новые и новые порции икры в океан. А со временем они бы вернулись в то же место в совсем другой роли.

Рыбы-наполеоны – один из многих морских видов, претерпевающих спонтанную смену пола. Многие рождаются самками, а затем в возрасте не менее пяти лет становятся самцами. Их яичники отключаются, в работу вступают производящие сперму семенники, а на лбу у них появляется большой вырост. С этого момента задача рыбы не метать икру, а найти свое место в иерархии самцов и постараться со временем захватить территорию для размножения. До тех пор они будут тайком соблазнять самок выметать икру за спиной главного самца.

Подобная смена пола происходит и у некоторых других губановых, а также у цихлид, рыб-попугаев, груперов, бычков и морских окуней. У некоторых рыб все наоборот: они начинают жизнь самцами, а затем становятся самками, например оранжевый амфиприон, или амфиприон-клоун (Amphiprion percula), известный всем по мультфильму «В поисках Немо». Если бы анимационный фильм студии Pixar был правильным с биологической точки зрения, то, когда мать Немо пропала, его отец сменил бы пол и стал доминантной самкой, плавающей среди жалящих щупалец актинии (а сам Немо не жил бы со своим папой; сразу после появления на свет молодые амфиприоны не остаются на месте, а дрейфуют к другой актинии) [68].

Некоторые рыбы меняют пол в обоих направлениях. Каменный окунь (Serranus tortugarum), живущий в Карибском море, несет одновременно мужские и женские половые органы (синхронный гермафродит) и использует и те и другие вместе со своим партнером, с которым образует постоянную пару. Пара окуней живет вместе, часто внутри раковины, и меняет гендерные роли, мужскую на женскую и обратно, до 20 раз в день.

Но за время моих наблюдений ни одна из самок рыб-наполеонов не превратилась в самца. После того как я покинула Лаянг-Лаянг, все катастрофически изменилось. Я надеялась вернуться туда, но исследовательская группа больше не собралась. Только в прошлом году я вновь увидела эту часть Южно-Китайского моря и только из окна самолета. В ходе перелета из Сингапура в Манилу пилот заметил, что мы летим над одним из островов, которые Китай считает своим. «Сегодня воздух прозрачный, и видно посадочную полосу», – сказал он. Я посмотрела вниз на остров, очень похожий на тот, на котором я провела несколько месяцев, но только окруженный флотилией из больших военных кораблей.

В последние несколько лет Китай начал агрессивно расширять свое присутствие в этих давно оспариваемых водах. Китайские военные засыпают коралловые рифы песком и цементом, чтобы построить искусственные острова и базы, усиливающие их притязания на большую часть Южно-Китайского моря. Это происходит, несмотря на протесты других суверенных государств, чьи берега омываются этими водами, включая Малайзию, Вьетнам, Тайвань и Филиппины. США также проявляют большую заинтересованность в этом отдаленном от них регионе, где быстро увеличивается угроза мировой безопасности. Неудивительно, что среди растущего геополитического напряжения никто не заметил потерю нескольких рыб.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация