На атолле Лаянг-Лаянг я надеялась понять, что происходит, когда эти гиганты собираются для размножения. Если самки нерестились только один раз, а затем уплывали и стаю для размножения каждый день образовывали новые особи, то на рифе должна была жить достаточно большая группа рыб. Но если день за днем нерестились одни и те же рыбы, то новое поколение возникало за счет совсем небольшой группы половозрелых самок. И в этом случае, если бы рыбаки нацелились на место размножения, вся взрослая популяция очень быстро бы исчезла.
Моей задачей было научиться различать отдельных особей. Я не могла просто схватить этих больших, находящихся под угрозой исчезновения рыб и нацепить на них идентификационные бирки; вместо этого я наблюдала издалека и фотографировала их индивидуальную окраску. Другое их название – губан Маори – связано с похожими на лабиринт узорами на их мордах, которые напоминают моукоу (традиционную татуировку маори – аборигенов Новой Зеландии). Переливающиеся синие линии на лицах этих рыб сходятся и расходятся, прерываясь точками и тире, и, возможно, служат плакатными цветами, передающими сообщения сородичам.
Я хотела узнать, индивидуальны ли эти узоры у рыб. Если так, то я могла бы их использовать для узнавания особей, наблюдения за ними в месте размножения, расшифровки брачных игр и определения того, как часто туда возвращались самки.
Но сначала я должна была провести многие часы с ними под водой, фотографируя их сложные лицевые узоры.
В ходе моего исследования и наблюдения за передвижением этих больших рыб я узнала, что они не отплывают слишком далеко. Взрослым рыбам-наполеонам всегда нужен риф под плавниками, и они не проводят много времени в открытом море. Многие другие рыбы менее привязаны к одному месту и регулярно отправляются в далекие путешествия.
Еще несколько десятилетий назад единственный способ узнать, куда плывет рыба, заключался в ее поимке, маркировке, обычно при помощи номерной бирки с сообщением «Вернуть отправителю», после чего рыбу выпускали на волю в надежде, что кто-нибудь когда-нибудь ее опять поймает. Как и с посланием в бутылке, не было никакой уверенности, что меченая рыба будет поймана, и даже если это произошло, такой подход дает всего два фрагмента информации: начальную и конечную точки в неизвестном маршруте. Однако теперь рыбы, плавая, рисуют сплошные линии своего пути на цифровых картах при помощи электронных меток, отслеживающих каждое их движение.
В последние годы технологии слежения значительно улучшились. Гигантская акула впервые была отслежена по спутнику в 1982 г. Акула тянула за собой на десятиметровом канате увесистое устройство, которое отправляло сигнал спутнику каждый раз, когда акула поднималась к поверхности. В течение 17 дней ученые издалека наблюдали за движением акулы между островами Бьют и Арран у западного побережья Шотландии, по заливу Ферт-оф-Клайд и вокруг скалистого островка Эйлса-Крейг. Затем передатчик отцепился, раньше, чем предполагалось, но местный житель нашел его на пляже Эршира и отправил обратно ученым в Абердинский университет.
С тех пор множество крупных акул были оснащены отслеживающими устройствами размером с мобильный телефон, которые крепились прямо к спинному плавнику. В результате проведенного в 2017 г. исследования были выявлены маршруты 70 гигантских акул, отправившихся от Шотландии и Северной Атлантики в длинную зимнюю миграцию. Некоторые остались вблизи Британии и Фарерских островов, некоторые уплыли в Бискайский залив, а другие потратили месяцы, чтобы добраться до побережья Северной Африки; в среднем они преодолели расстояние не менее 3600 км.
С помощью подобных электронных меток ученые наблюдали на экранах своих компьютеров другие массовые миграции рыб. Тихоокеанская сельдевая акула покидает холодные воды Аляски и проводит зиму на Гавайях. В 2003 г. отследили передвижение самки белой акулы на расстояние 11 000 км по Индийскому океану от Южной Африки до Западной Австралии. Судя по фотографии ее поврежденного спинного плавника, через полгода она вернулась обратно в Южную Африку. Обыкновенные тунцы плавают с запада на восток и обратно вдоль подводного шоссе в северной части Тихого океана, между Японией, где они размножаются, и Калифорнией, где отъедаются и набирают вес. Один молодой тунец проделал этот путь трижды за 20 месяцев, проплыв 40 000 км, то есть расстояние, равное окружности Земли по экватору. В 2012 г. американская пресса подняла панику, поставив под сомнение безопасность поедания тунцов, мигрирующих в американские воды из Японии, поскольку они могли быть облучены в результате аварии на атомной электростанции Фукусима-1. Хотя уровень радиации у этих рыб оказался настолько низким, что обычный банан был опаснее, чем стейк из того тунца.
Помимо определения местонахождения крупной рыбы в любой момент времени, электронные метки раскрыли множество других подробностей путешествий рыб. Когда белые акулы переплывают целый океан, они часто проходят через территории, где для них мало еды. Метки, отслеживающие не только горизонтальное, но и вертикальное положение, показывают, что по мере миграции белые акулы начинают тонуть. По-видимому, это происходит из-за того, что запасы жира в печени, обеспечивающей им плавучесть и составляющей до трети массы тела, иссякают. Печень белой акулы массой почти в полтонны содержит 400 л жира и хранит 2 млн ккал энергии (как примерно 9000 батончиков Mars). Белая акула использует печень, как верблюд свой горб – в качестве источника энергии для выживания в долгих путешествиях по океанической пустыне.
Спутниковые передатчики помогли раскрыть тайну мозга скатов. В 1996 г. ученые неожиданно обнаружили у мант (Manta birostris), или гигантских морских дьяволов, и их родственников чилийских мобул, которых еще иногда называют «чилийскими дьяволами» (Mobula tarapacana), орган, который, по-видимому, служит для согревания мозга. У различных акул, марлинов, парусников и тунцов есть схожие пучки кровеносных сосудов, носящие название retia mirabilia, что переводится как «чудесная сеть», которые переносят тепло, создаваемое мощными плавательными мышцами, к мозгу и глазам. В результате их температура становится на 10–15° С выше, чем температура окружающей среды, и это позволяет рыбам не терять форму и сохранять внимательность при охоте в глубоких холодных водах.
У большинства рыб холодные тела, поскольку морская вода, проходя через жабры, отнимает у них тепло. Исключением является странная на вид рыба опах (род Lampris). Сплющенные с боков тела этих огромных рыб, похожих на серебристые диски, покрыты белыми пятнами, снабжены красными плавниками, имеют золотой ободок вокруг каждого глаза и retia mirabilia в жабрах. Холодная кровь, текущая от жабр опаха, согревается теплой кровью, оттекающей от сердца (так называемая противоточная система обмена), делая их единственными известными полностью теплокровными рыбами, способными постоянно поддерживать температуру тела выше окружающей; эти глубоководные хищники являются единственными рыбами с горячими сердцами.
