– Дело не в том, что ты выходишь из себя, Нико. Проблема в твоём поведении, самоконтроле, гневе. Господи, проблема в гневе, который ты выплёскиваешь, когда злишься.
Нико посмотрел на отца. Он почувствовал, как к вискам прилил жар.
– Ты ведь замечаешь это? – Папа встал и взял со шкафа фигурку железного слона на деревянной подставке. – Помнишь?
Конечно, Нико помнил. Этот слон оказался гораздо тяжелее, чем он думал. Помнил, как швырнул его через всю комнату. Звон разбитого окна в гостиной, громкий, как выстрел. И мама… Нико врезалось в память, как мама пыталась укрыться от осколков, которые посыпались в разные стороны.
– Так помнишь или нет?
Нико не ответил. Он стоял напротив отца, даже не заметив, что встал. Он неотрывно смотрел на него, как в игре плыви-небо. И думал, что, если папа проплывёт мимо, как облако, значит, сегодня выиграл Нико, а не Клаудия. Облака по сравнению с папой были ерундой. Отпустить его уплыть прочь – вот что было по-настоящему сложно.
– Ну так что, Нико?
«Замри, Нико, замри. Если спокойно стоять, папа исчезнет».
– Никто не считает тебя больным, Нико. Мы просто хотим понять, можно ли всё наладить… решить твою проблему.
«Плыви-небо».
– Ты понял?
«Плыви-небо».
– Нико…
«Плыви-небо».
Папа положил салфетку, посмотрел на маму, затем на Нико и вышел из комнаты.
«Я выиграл, – подумал Нико. – Папа уплыл прочь».
Он сел за стол, улыбаясь.
«Я выиграл, Клаудия. Сегодня выиграл я».
18
К л а у д и я: Психотерапевт?
Н и к о: Ага. Мозгоправ.
К л а у д и я: Хорошо. Может, он и вправду поможет тебе.
Н и к о: Ты шутишь?
К л а у д и я: Ну, ты же немного сумасшедший, Трамонтана.
Н и к о: Перестань, ладно?
К л а у д и я: Да ладно, Нико, иногда ты выходишь из себя.
Н и к о: Все иногда выходят из себя. Это что, болезнь?
К л а у д и я: Ну ладно, только не злись. Ты рисуешь?
Н и к о: Да.
К л а у д и я: Что?
Н и к о: Свой сон.
К л а у д и я: И что это?
Н и к о: Если я тебе расскажу, ты скажешь, что мне действительно нужно к психотерапевту.
К л а у д и я: Да ладно, не буду.
Н и к о: Хорошо. Тогда приходи посмотреть.
К л а у д и я: Сейчас?
Н и к о: Ну да, а что?
К л а у д и я: Уже полночь.
Н и к о: И что? Я не хочу спать.
К л а у д и я: Ты думаешь, родители отпустят меня в полночь?
Н и к о: Ну и зануда.
К л а у д и я: Сейчас полночь, Нико. Тебе бы тоже не разрешили.
Н и к о: Наверное. Сегодня я выиграл в плыви-небо.
К л а у д и я: Я же видела, как ты жульничал.
Н и к о: Не с тобой, с отцом.
К л а у д и я: Ты играл в плыви-небо с отцом?
Н и к о: Почти… Давай, приходи на десять минут.
К л а у д и я: Я не могу, Нико.
Н и к о: Зануда.
К л а у д и я: Спокойной ночи, Трамонтана.
Н и к о: Зануда.
К л а у д и я: ☺
19
Нико бросил телефон на постель. Он посмотрел на водоросли – длинные, скрученные, нарисованные сплошными черными линиями. Они росли вверх и обвивали стены. Среди водорослей была рыбка. Маленькая, одинокая рыбка в этой густой трясине, одна мысль о которой наводила жуткий страх. Клубок из переплетенных растений пугал, потому что из него нельзя было выбраться. Чем больше сгущались и срастались водоросли, тем меньше свободного пространства оставалось вокруг рыбки.
Нико должен был выйти. Или Нико, или рыбка. Кто-то один. Он должен был вырваться из этой черноты, которая мешала дышать им обоим.
Нико бросил маркер на стол и накинул куртку.
В гостиной шумел телевизор. Какая-то дурацкая мелодия, возможно, телевикторина с призами.
Нико тихо спустился по лестнице. Он ещё не знал, говорить ли папе, что идет прогуляться. Нико отлично понимал, что отец его не отпустит. Но ведь он выиграл в плыви-небо. Разве Нико не мог сказать: «Привет, па, я выйду ненадолго», и на самом деле так поступить?
Последняя ступенька, как всегда, скрипнула.
– Нико?
Нико остановился и закрыл глаза.
– Да, па.
Папа вышел ему навстречу. Он заметил на нём куртку и кепку, опущенную на лоб.
– Куда ты собрался?
– Хочу пройтись.
Тишина.
– Да ладно, па, не волнуйся, я на минуту.
– Нет, Нико, ты никуда не пойдешь. Тебе шестнадцать, а на часах полночь.
Нико приподнял кепку.
– Я должен выйти, па. Всего на минуту. Я дойду до площади и тут же вернусь.
– До площади.
– Да, обещаю. И тут же вернусь.
Папа смотрел на Нико с прежним выражением лица.
– Я задыхаюсь в комнате, па. Мне нужно на улицу. Я быстро, честное слово.
Папа не ответил. Он подошёл к входной двери, закрыл её на два оборота и убрал ключи в карман.
Больше они ничего не сказали друг другу. Папа молча развернулся и ушёл обратно в гостиную. Нико немного постоял перед запертой дверью.
И затем поднялся в свою комнату.
20
Н и к о: Клаудия…
…
Н и к о: Ты здесь?
…
Нико: Ты спишь?
…
Рыбка смотрела на него из черного клубка водорослей.
– Чего тебе? – буркнул Нико.
Рыбка не ответила. Она молча таращилась на него широко распахнутым глазом, задыхаясь во тьме, похожей на тюрьму.
Нико должен был выйти. Чего бы ему это ни стоило.
Н и к о: Лео…
Л е о: Эй, братишка, как ты? Это правда, что тебе почти оторвало руку?
Н и к о: Да ладно, всё в порядке.
Л е о: Но что тогда произошло, братишка?
Н и к о: Не хочу об этом говорить. Я хотел попросить тебя кое о чём.
Л е о: О чём?
Н и к о: Я должен выйти на улицу, иначе свихнусь.
Л е о: Прямо сейчас? А твои что скажут?
