– Но почему эта панспермовая дрянь начала сыпаться к нам именно в тот момент, когда исчезли вертолёты?
– По-видимому, наши посланцы, сами того не понимая, запустили процесс сброса.
– Поэтому и не вернулись?
– Что вы имеете в виду?
– Они что-то там задели, нарушили некое равновесие, и в отместку местные владыки чёрного леса уничтожили их?
– Почему сразу – уничтожили? Оставили у себя в качестве заложников. Либо просто отрезали им путь обратно. Всё может быть, даже то, что кажется нам невероятным. Я бы послал туда ещё один вертолёт с исследовательской группой.
– Какой вы упрямый, Дионисий Порфирьевич! Это же колоссальный риск после того, что произошло.
– А без риска мы ничего не узнаем. Да и портал может закрыться в любой момент.
Дорохов усмехнулся.
– Если закроется – это будет лучшим решением проблемы, особенно для функционеров Минобороны.
– Не стоит забывать, что по ту сторону иномерианы осталась племянница президента.
Генерал сморщился.
– Верно, я упустил это немаловажное обстоятельство из виду. Интересно, какое решение примет президент.
– Какое бы ни принял, надо срочно посылать в дыру иномерианы новую экспедицию. Другого способа выяснить причины пропажи вертолётов я не вижу.
Решение президента озвучил через час директор ФСБ, в очередной раз собрав руководителей отрядов и военных.
В автобус набилось больше тридцати человек, превратив его, по образному выражению полковника Савкина, в подобие немецкой газовой камеры для ликвидации военнопленных.
– Прошу тишины! – появился в автобусе Шарий; за ним втиснулся и моложавый черноволосый мужчина в пятнистом полушубке без знаков различия и такой же шапке с длинным козырьком. – Понимаю ваши чувства и заинтересован в скорейшем решении проблемы. Однако есть мнение президента, которое я и хочу озвучить.
Гул голосов в автобусе начал стихать.
– Надеюсь, нам создадут надлежащие условия для работы? – осведомился брюзгливым тоном один из биологов РАН, прибывших на базу утром.
– Боюсь, комфортных условий для вашей работы не будет никаких, – металлическим голосом заговорил спутник Колесниченко. – Принято решение об эвакуации близлежащих сёл и посёлков вплоть до Тюмени. Можете представить, что это означает. Военными специалистами обсуждается вопрос блокирования тоннеля в… э-э, в неземное пространство всеми доступными способами. Поэтому в вашем распоряжении всего один сегодняшний день, пока мы будем готовить соответствующую технику.
– Кто это? – прошептал на ухо Дорохову Дионисий Порфирьевич.
– Зам. министра обороны Шавырин, – ответил генерал.
– Что значит – блокировать иномериану? – послышался сквозь рокот переговоров чей-то дискант.
– Это значит, господа учёные, что возможен силовой способ перекрытия, – тем же металлом ответил Шавырин. – Если из дыры по-прежнему будет выпадать чужеродная флора, а тем более агрессивная фауна, будет нанесён ракетный удар.
Прижатые друг к другу люди снова зароптали.
– Но это же неправильно!..
– Преступление!..
– Только появилась колоссальная возможность изучения внеземной жизни – и лупить по ней ракетами?!
– Там же наши люди!..
– Тише, товарищи! – повысил голос Шарий. – Возможно, мы найдём другой вариант решить проблему. Но пока под угрозой инопланетного вторжения находится огромная территория нашей страны, что чревато гибелью тысяч людей, рисковать мы не будем! Сделаем всё возможное, чтобы избежать жертв. А пока прошу заняться своими делами.
– Нам сообщили, что сюда приедет делегация ООН…
– Вопрос ещё не решён.
Толпа повалила из автобуса наружу, окунаясь в сухой и морозный день января, характеризующий обычную для Тюменской губернии погоду. С утра температура воздуха в районе базы отдыха держалась под минус двадцать градусов, и, возможно, именно холод в самом деле не давал пришлым иновселенским шмелям действовать активнее. Эта мысль пришла в голову Дорохова, когда ветер сыпанул ему в лицо колючую изморозь. Пришлось накидывать капюшон и прикрывать нос ладонью в перчатке.
– Вы сейчас куда, Дионисий Порфирьевич? – спросил он эксперта, уворачивающегося от ветра.
– Пойду в палатку коллег, – ответил физик. – Послушаю, что они говорят, посчитаю кое-что.
– Тогда идёмте вместе.
Обошли цепь БТР, окружившую базу по всему периметру. Несколько минут наблюдали за тем, как группа специалистов в белых северных термокостюмах запускает беспилотники к облакам, не обращая внимания на гору колючей растительной армии, пополняемой падающими на неё «кактусами».
– Рискуют, – неодобрительно сказал Платов.
– Чем? – не понял Дорохов.
– Расположились слишком близко. Если из дыры вынырнет «крокодил», убежать парни не успеют.
– Их наверняка кто-то прикрывает. В оцеплении полно солдат с «Иглами».
– Вы говорили с начальством о посыле вертолёта?
– Говорил, но вопрос остался открытым. В ситуацию влез зам. министра обороны, скоро прилетит сам министр, и всё будет зависеть от их решения. Вряд ли коллеги рискнут отправить новую «вертушку» при постоянной угрозе вторжения. Будут готовить ракетный удар.
– Тогда придётся попрощаться со всеми, кто остался по ту сторону.
– Не будьте пессимистом, Дионисий Порфирьевич, ещё есть время вынести другое решение.
В ухе Дорохова пискнул вызов. Не надевая очки арвижна, он дотронулся пальцем до мочки уха.
– Слушаю.
– Андрей Тарасович, подойдите к палатке номер семь, – раздался в ухе голос директора ФСБ. – Надо обсудить проблему.
– Иду, Павел Васильевич, – ответил Дорохов.
Палатка под номером семь принадлежала экспертам в области биофизики, куда и направлялись генерал со спутником, и оба зашагали к ней.
В палатке, вмещавшей ряд двухэтажных лежаков, два стола и гору аппаратуры, сидели, стояли и расхаживали между стойками с приборами два десятка человек. Большинство было без верхней одежды (в палатке было жарко натоплено), но в свитерах и джемперах разного фасона.
Гости сняли свои полушубки, присоединились к группе мужчин, обступивших стол с экраном компьютера, за которым сидел в одной фланелевой рубашке Шарий. Судя по репликам присутствующих, речь шла о феномене сборки «крокодилов» из неповреждённых частей их тел после попадания в монстров ракеты.
– На Земле тоже имеются подобные прецеденты репродуцирования, – говорил пожилой биолог из лаборатории ФСБ в Новосибирске; у него пробивалась седина в волосах, добавляя шарма широкому, тщательно выбритому лицу. – Если пресноводного полипа гидру джуска
[4] разделить на две части, то каждая из частей вновь превратится в полноценную гидру.
