Выбрался из душа спустя час. Сколько я потратил мыла и воды не знал, просто потерял счет всему. Отчаянно боролся, но во мне по-прежнему бушевал пожар.
Возвращаться на работу впервые не хотелось. Впервые я отказывался следовать собственным правилам. И когда зазвонил мой телефон, высвечивая имя друга, я устало ответил, прижимая смартфон к уху.
– Гер, ты куда пропал? – голос Егора звучал обеспокоено.
Кажется, я заставил друга поволноваться.
– Я дома, – спокойно ответил, надеясь, что он не заметит в моем голосе усталости и нервозности.
– Дома? Так рано? Что случилось? Ты заболел? – посыпались вопросы.
– Нет, не заболел. Решил не задерживаться сегодня.
– Нет, друг, ты заболел. Тебя с работы силой не вытащишь, а тут сбежал раньше конца рабочего дня, – усмехнулся он.
Я же поморщился. Тяжело жить, когда живешь по правилам. Вот, любое отклонение выбивает почву не только из-под твоих ног, но и тех, кто знает тебя чуть больше, чем нужно.
– Может мне приехать? Проведать тебя? – не унимался Егор.
– Не нужно. Все в порядке. Завтра буду вовремя, – произнес я, услышав, как друг рассмеялся.
– То есть на час раньше?
– Да, на час раньше.
– Вот теперь ты похож на Германа, – усмехнулся Егор и попрощался со мной.
Мне же было не до смеха. Я пытался понять, что со мной происходило. Душ не помог, как и крепкий чай. В голове роились как пчелы мысли, жужжали, дребезжали. Помассировал виски, ощутив, как нарастает головная боль, и отправился в кабинет, к своему излюбленному за последние дни предмету. Видео с камер могло все прояснить.
– Кира, куда ты меня тянешь? – недовольно протянула Надя, когда я перехватила ее перед занятиями и утащила прочь от кабинета.
У нас в запасе было минут двадцать. Я бы успела поделиться с ней тем, что терзало меня почти сутки после неожиданной встречи с Германом. Этот мужчина отказывался выходить из моей головы. Поэтому я не спала всю ночь, вертелась в постели, проигрывала глупые монологи и к утру уже готова была себя отругать за идиотские фантазии.
– Я хочу тебе кое-что рассказать, но для начала ты должна пообещать сохранить все в тайне, – прошептала я, оглядываясь по сторонам. В дальнем конце коридора нас никто не мог услышать.
Она быстро закивала.
– Надеюсь, это не про Чернышева.
Я скривилась. Вот кто точно покинул, пусть и на время, мою голову, так был Даня. Первенство теперь держал Герман – мрачный, странный тип.
– Ну, давай, говори, – воодушевилась подруга.
Я выдохнула, приблизилась к ней и зашептала.
– Вчера я встретила кое-кого. И никак не могу перестать думать о той встрече.
Девушка ухмыльнулась. Облизала губы. Ее глаза загорелись от предвкушения страшных тайн, но, увы, делиться с ней было практически нечем.
– Я встретила вчера владельца квартиры.
Она ахнула, но быстро прикрыла рот ладошкой.
– И кто он? Как его зовут? Какой он? – затараторила подруга.
Я же прижала палец к губам, моля ее помолчать.
– Я не знаю, кто он. Только имя. Герман. И все.
Надя напряглась, будто пыталась припомнить всех своих знакомых с таким именем.
– Черт, а как же фамилия? – уныло произнесла она.
– Только имя, – пожала плечами. – Но дело не в имени. А в другом.
Подруга воодушевилась.
– Он странный, – прошептала я.
– Странный? – переспросила она, а я шикнула, заставляя ее не перебивать.
Девушка согласно кивнула. Осмотрелась по сторонам.
– Вчера, когда я закончила с уборкой, он неожиданно появился в квартире. Я как раз с тобой в этот момент говорила. Мы вроде как познакомились, но знаешь, он не смотрел на меня. Все время куда-то в сторону.
– Может он косоглазый? – не удержалась подруга и перебила меня. – Я встречалась как-то раз с таким парнем. У него глаза косили, а мне тогда подумалось, что я ему неприятна, вот и не смотрит на меня. Но это было еще в школе.
Нахмурилась.
– Думаешь, я бы этого не заметила.
Она кисло улыбнулась.
– Я лишь предположила. Так что дальше?
– Да особо и рассказывать нечего, кроме того, что он молчалив, не смотрит в глаза и все время отворачивается. Да я сама хороша, испугалась от его неожиданного появления. Понимаешь, там строгие правила относительно всего, но ты про это не слышала.
Надя быстро кивнула. Вновь.
– И я была уверена, что он не появится, пока я там. Но тут возник словно из ниоткуда.
– А какой он? Красивый? Сколько ему лет?
Да, подругу интересовали несколько иные факты в людях. Если меня заботил их внутренний мир, то девушка легко велась на внешность. Я же лишь раз подвела сама себя, заглядевшись на Даню, но в тот момент меня привлек его мягкий характер и лучезарная улыбка, а то, что он был красив с накаченным телом, разглядела чуть позже. Однако подругу не удалось переубедить.
– Я не знаю, красивый Герман или нет. Симпатичный вроде. Я не рассмотрела.
– То есть не рассмотрела? Ты же его видела и общалась с ним.
– А вот так, – пожала вновь плечами. – Я была слишком смущена и испугана для того, чтобы разглядывать его. Но, кажется, он брюнет, чуть выше меня, на пол головы примерно. И плечи пошире, вот так, – развела руки, показывая размер. Эту деталь во внешности мужчины успела разглядеть, когда коснулась его плеча кулаком. Надеюсь, не больно. – Лет тридцать пять, наверное. Может младше. Я в таких вещах не сильно разбираюсь.
Попыталась припомнить еще отличительные черты, но ничего кроме испачканных манжетов рубашки и пыльной обуви не запомнила. И почему я всегда обращаю внимание не на те детали? Другая бы на моем месте разглядывала бы его лицо, узнала бы цвет его глаз, но я же заметила темные пятна на одежде.
Интересно, с учетом моих предположений и догадок, насколько ему было некомфортно находиться в испачканной одежде? А ведь он даже прошелся по начищенному полу в ботинках. Неужели не заметил этого? Кажется, своим явлением я совсем выбила мужчину из состояния равновесия. Может, поэтому он и молчал, смотрел по сторонам, от того, что чувствовал себя отвратительно в грязной рубашке.
И руку отдернул в тот момент, когда я заметила пятна на ткани. Поморщилась тогда от воспоминаний, сколько раз так пачкала свою одежду, но никак от того, чтобы неприятно это видеть. Неужели, он неверно истолковал мои эмоции?
Хотелось треснуть себя по лбу и извиниться перед ним. И почему я вспомнила об этом только сейчас, пока моя подруга стояла рядом и хмурилась, анализируя рассказ.
