Стоп! Непочатая. А что, если она кого-нибудь ждала, лежа в постели? Или нет. Не так. Он пришел, они вдвоем выпили по чашке чая с кексом, после чего Лора легла в постель, а ее гость якобы пошел в ванную, а сам достал откуда-то нож или бритву, подошел к девушке и запрокинул ей голову… Какой ужас! Лора ожидала поцелуя, а он безжалостно перерезал ей горло…
Оксана Рыбак… И вдруг ее взгляд упал на настенные часы: половина десятого. О боже, она совершенно забыла про своего клиента с желтым портфелем. Вернее, без него. В десять часов он или кто-то из его людей подъедет к ее дому за запиской, в которой должна содержаться информация о времени их встречи.
Прихватив из шкафа несколько предметов женского туалета — все кружевное, из тонкого шелкового трикотажа, с вышивками и лентами, — Наталия позволила себе предположить, что Лора все-таки время от времени занималась проституцией. Скромная безработная девушка, не имеющая постоянного любовника, не могла бы позволить себе такой роскоши. А это белье, взятое на время, могло запросто пролить свет на ее тайну. В городе всего три-четыре магазина, торгующих такими дорогими вещами. Можно поработать в этом направлении.
Но сейчас необходимо было возвращаться домой, чтобы встретиться с клиентом и отработать деньги. Она так расслабилась на этот счет, поскольку случай помог ей увидеть желтый портфель еще до встречи с ним, что напрочь забыла о его существовании. При встрече она скажет ему одну-единственную фразу, которая тотчас освободит ее от ответственности и будет к тому же еще и чистой правдой.
— Ваш портфель я увидела в квартире человека по фамилии Шаталов, — сказала она самым естественным тоном, когда уже сидела в черном «Мерседесе» своего клиента.
— Шаталов, — повторил он задумчиво. — Разве вы ничего не слышали?
— А что я должна была о нем слышать? — беспечно проговорила Наталия, на самом же деле испытывая стыд за разыгрываемый спектакль. Наверное, он ее сейчас убьет, если она не скажет, где лежат деньги. Отвалить две тысячи баксов только за то, чтобы узнать, что портфель находится в квартире, кишащей ментами, это уже слишком…
— Разве ваш прокурор ничего не сказал вам?
— Давайте без тумана. О чем идет речь?
— О том, что Шаталова вчера убили. Стало быть, ваша задача усложняется: вы должны узнать, нашли в его квартире желтый портфель или нет.
— А может, мне для вас еще с крыши спрыгнуть? — холодно произнесла она, намекая, что свои деньги уже отработала.
— Насчет крыши не знаю, все зависит только от вас. Но вы правы, на вашем месте я поступил бы именно так.
— То есть? — У Наталии по коже пробежал мороз.
— Узнав, что убили некоего Шаталова, сказал бы, что желтый портфель находится именно у него в квартире, а потом бы разыгрывал полную невинность. Ведь ваш дар такой же туманный, как и вы сами. И вы умудряетесь из этого самого тумана делать неплохие деньги.
— Но я вас не обманываю. А чтобы убедить в реальности моих видений и их непосредственном отношении к вам, мне достаточно произнести сейчас всего одно слово, которое всплыло вчера вечером, во время моего сеанса… — Она сделала многозначительную паузу, понимая, что наступил наконец тот момент, когда этот урод сбавит тон, а заодно и свою спесь, и по-другому взглянет на нее. Вот где пригодилась ее дружба с прокурором. Странно, но никакие угрызения совести ее уже не мучили, напротив, она вдруг почувствовала себя очень уверенно.
— Ну и что это за слово? — вяло произнес он.
— Коктебель. — Наталия даже кожей ощутила, как в машине наэлектризовалась обстановка и уплотнился воздух; и человек слева от нее стал почти задыхаться в своей нелепой резиновой маске.
— Вам душно? Так, может, вы снимете свою маску? А то я хотела еще рассказать вам про шестьдесят копий бланков туристических путевок…
— Значит, говорите, портфель у Шаталова? — с некоторой нервозностью проговорил он. — И как же мне теперь его раздобыть?
— Вы заплатили мне только аванс. Даже не поинтересовавшись о полном расчете заметьте, я назвала вам конкретную квартиру, причем даже с фамилией человека, который взял ваш портфель. А это многого стоит. Вы явно недооцениваете мой талант. А ведь я могла бы вам только сказать: деревянная дача (к примеру), обои в полоску, зеленая тахта, а под ней труп человека… Интересно, как бы вы тогда искали ваш желтый портфель или еще что-то… Мои видения не всегда отличаются такой конкретизацией, как в случае с вами. А вы, вместо того чтобы это оценить, ставите мне свои условия.
— Приношу свои извинения. Сколько я вам еще должен?
— Раз вы сейчас стеснены в средствах, то уж так и быть, я возьму столько же, то есть всего две тысячи долларов, хотя обычно беру в три-четыре раза больше, чем аванс. У меня такие правила.
Он помолчал, думая, очевидно, о копиях туристических бланков и о Коктебеле, к которому, вполне возможно, и имел отношение, как вдруг услышал слова, от которых вздрогнул, поскольку их смысл вполне соответствовал образу его мыслей.
— И не вздумайте меня убивать. Я веду дневник, куда записываю сюжеты всех своих видений и имя человека, кто мне их заказывал. Если со мной что-нибудь случится, то первый, кто узнает, откуда дует ветер, будет…
–.. Логинов. Я вас понял, — кивнул мужчина. — Удобно вы устроились, ничего не скажешь. Живете под крылышком у прокурора и делаете за его спиной такие бабки…
— Это не бабки. Это деньги. Предпочитаю разговаривать на литературном языке. Слово «деньги» действует на меня более впечатляюще, нежели какие-то там «бабки» или «лимоны». Бабки с дедками, лимоны на рынке, деньги — у меня, вот и весь расклад. Как вы думаете, почему я еще жива? Потому что работаю честно и не выдаю секретов своих клиентов. Иначе моя работа была бы бессмысленной. Вы согласны?
Мужчина, казалось, был несколько обескуражен и пытался принять какое-то решение.
— Хорошо, — наконец сказал он. — Я заплачу вам две тысячи и дам дополнительно две в качестве еще одного аванса, если вы возьметесь каким угодно способом разыскать эти деньги. В случае, если желтый портфель окажется у меня, я заплачу вам еще пять тысяч. Согласны?
— Но вы же понимаете, что мне трудно вам что-либо гарантировать. Предположим, я выйду на ваш портфель, вы с моей помощью возьмете его, а в нем окажутся старые газеты… Что ж, и в этом случае вы заплатите мне пять тысяч долларов? Ни за что не поверю.
— И правильно сделаете. Я дам вам пять тысяч только в том случае, если в портфеле будут деньги. Хотя бы часть.
— А если это будет всего десять долларов или рублей? — насмешливо спросила Наталия.
— Вы словно издеваетесь надо мной.
— Да бросьте вы дергаться! Вы заинтересованы в своих деньгах, а я — в своих!
— Хорошо. — Не будем терять время. Повернитесь — там, на заднем сиденье, лежит дипломат. В нем деньги. Вы не подадите мне его?
— А вам что же, мешает маска?
