Зелл посмотрела на соседний дом – это уже давно вошло у нее в привычку. Там стояли Ланс и двое его детей, но без Дебры. Отперев дверь, она помахала Лансу.
– Скорее! – закричала она. – Нам нужна твоя помощь!
Затем она набрала 911, удивляясь тому, как послушны ее пальцы.
Кейли и Ханну умчала машина «Скорой помощи», и Зелл, заметив во дворе Ланса, решила, что может позволить себе на несколько минут опоздать в больницу. Уж лучше пусть туда придет первой мама Кейли, а у нее тем самым появится время поговорить с Лансом. Спустившись с крыльца, она осторожно тронула его за плечо. Он повернулся, зрачки у него все еще были широко раскрыты от шока.
– Спасибо, – сказала она. – Что помог мне там.
Ланс пожал плечами.
– Да я ничего такого не делал. Это ты тут героиня.
– Нет, героиня тут Кейли.
Он кивнул.
– И то верно. – Его взгляд вернулся к сцене на другой стороне улицы. – Я попросил Дебру уйти, – сказал он, без подсказки переходя к теме отсутствия Дебры. – Я пытался наладить нашу жизнь, но кое-что… – Он покрутил рукой в воздухе, закрывая тему.
– О чем это ты? Было что-то такое? – надавила она, направляя разговор в нужное ей русло.
Он коротко рассмеялся.
– Ничего. Не стоит об этом.
Она подняла брови.
– Может, стоит.
Теперь настала его очередь поднять брови.
– То есть?
Она скрестила руки на груди.
– Она тебе сказала, почему вообще ушла?
Ланс пристыженно опустил голову.
– Она сказала, что я ее не поддерживал. Она так похудела, а я не оценил. У нее была депрессия, а я даже не замечал. Она сказала, что я нанес ей эмоциональный ущерб, и уверен, что так оно и было. Ей нужно было уехать, чтобы разобраться в своих чувствах и решить, хочет ли она продолжать жить в браке со мной.
Он был хорошим парнем, возможно, одним из лучших, а эта дрянь убедила его в таком. Зелл хотелось свернуть Дебре шею. Но она только покачала головой.
– Она лгала.
Глаза Ланса расширились, требуя от нее продолжения. Ей не терпелось покончить с признанием, наконец-то сбросить с души тяжесть, которую она несла слишком долго.
– Ну, ты же знаешь, что мы с ней стали партнершами по бегу. – Он кивнул. – И мы… – Она взвесила следующее слово, прежде чем произнести его. – Подружились.
Она сделала глубокий вдох и заметила, что он снова отвернулся, наблюдая за домом через улицу, который превратился в место преступления.
– Она начала мне что-то рассказывать и главным образом потому, что знала, что я живу по соседству и вижу, как он приходит и уходит… То есть, когда у нее начался роман, она мне рассказала. Сначала я просто… ну вроде как стояла на страже. А потом я… начала наблюдать за ними. Когда они были вместе.
Дернув шеей, Ланс резко повернул голову в ее сторону.
– Я этим не горжусь. – Зелл заставила себя посмотреть ему в глаза, хотя больше всего на свете ей хотелось опустить взгляд.
– Погоди. Ты хочешь сказать… что шпионила за моей женой и ее… любовником?
Она видела отвращение на его лице, понимала, что он думает о том, что сделал Тай, о том, что вуайеризм, возможно, в крови их семьи. Как будто она сама себя сто раз не упрекала!
Ее лицо покраснело.
– Я пробиралась к тебе на задний двор и наблюдала, как они едят ланч за твоим кухонным столом, сидят и разговаривают на твоем диване. – Она шмыгнула носом. – Я видела, как из невинных сцены превращаются в очень даже не невинные, и мне следовало бы уйти, но это стало… наваждением. Мне было одиноко, скучно и… любопытно.
Ланс сглотнул, а когда все-таки заговорил, его голос прозвучал хрипло:
– И они… – Ему незачем было заканчивать фразу.
Зелл кивнула.
– Однажды он случайно поднял голову и… увидел меня. Я попыталась спрятаться, пригнуться, но было уже слишком поздно. Я бросилась было бежать, но в тот день шел дождь, и я поскользнулась и упала. Именно тогда я повредила ногу. Дебра вышла на улицу и увидела, что я катаюсь по грязи, держась за колено. Она посмотрела на меня… она поняла. Она знала, что я сделала и что я видела. – Зелл на мгновение замолчала, давая дойти словам до его разума. На другой стороне улицы полицейские устанавливали большой переносной прожектор. – На следующий день она уехала. – Зелл нахмурилась. – Я просто подумала, что ты должен знать. На днях я разговаривала с Деброй, и она сказала мне, что не собирается тебе говорить и что я тоже не должна, не то все узнают о моем проступке. – Она умоляюще подняла руки. – Но, думаю, она знала, что я тебе скажу. И мне давно надо было это сделать. Мне плевать, что все узнают. Я бы не стала тебя винить, если бы ты никогда больше не захотел со мной разговаривать.
Нескольких минут они стояли молча. Ланс открыл было рот, чтобы что-то сказать, но потом передумал.
Зелл смотрела, как он уходит, давая ему время и возможность обдумать свой рассказ. Она повернулась, чтобы посмотреть на происходящее на другой стороне улицы, и ждала, когда же наступит то облегчение, которое, как она воображала, должно принести признание.
Дженси
Полицейские роились как пчелы вокруг улья, окружив дом Джеймса Дойла. Ланс разговаривал с Зелл, которая тоже стояла на лужайке перед домом и наблюдала за происходившим. Дженси огляделась по сторонам, но нигде не находила Брайт. Один за другим прибывали журналисты, выскакивали из машин, стремясь первыми оказаться на месте событий, двое из них фактически бежали наперегонки через двор. Будь причина их появления другой, можно было бы посмеяться.
Хотя уже совсем стемнело, из-за прожекторов было светло, как днем. Дженси смотрела, как несколько полицейских выводят из дома растерянного и испуганного Джесси, который выглядел так, словно его самого арестовали, его взгляд шарил вокруг, пока он осознавал происходящее – или пытался осознать. Она видела, как, когда Кейли разбила окно, он, одинокий и перепуганный, выскочил из дома, потом бросился назад. Ей было жаль его, но она держалась на расстоянии. Для него она была очередным чужим человеком, пусть даже когда-то она ездила с ним в школьном автобусе, стараясь не встречаться взглядом, избегая странного парня, «местного дурачка». Запоздало она пожалела, что была не из тех, кто по-доброму относился к Джесси. Будь она такой, то могла бы пересечь двор, пойти рядом с ним, помочь ему как-то понять, что происходит. Она задумалась, где он проведет ночь, потом печально покачала головой. Сначала потеря матери, теперь это.
Ханну увезли с места происшествия на машине «Скорой помощи» через несколько минут после прибытия властей. На сей раз Кейли разрешили сесть с ней в машину, в основном потому, что у Ханны Самнер случилась истерика, когда ей не разрешили взять с собой Кейли. Дженси смотрела, как Кейли храбро забирается в машину и садится на край носилок, с решительным видом берет девочку за руку и выглядит при этом намного старше своих лет. У Ханны наступал шок, ее разум защищался от реальности. Дженси вспомнила, сколько раз за лето видела это лицо по телевизору, как переключала канал, чтобы не увидели девочки, веря, что если не смотреть на это лицо в упор, то можно притвориться, что его там нет. Ей не хотелось думать о том, сколько раз она проводила ночь у Ланса, в нескольких шагах от места нескончаемого детского кошмара. Она постаралась не думать о том, как родители встретят Ханну, постаралась не воображать себе их радость и ужас одновременно. Считается ведь, что это родители должны прогонять кошмары.
