— То есть вы хотите сказать, что я могу получить место по мобилизации на вашем собственном предприятии, — сказала Фенела.
Именно это я и хотел сказать, — ответил Николас, — но, разумеется, вы, как и любое другое лицо, пройдете курс обучения, но я боюсь, что работа окажется неквалифицированной и поэтому не особенно увлекательной.
— Но мне она обязательно должна будет понравиться! Это просто превосходная идея с вашей стороны, и я была бы счастлива выполнять именно такую работу, чем занимать какой-либо ответственный пост. Я боялась, что коль скоро я — ваша жена, то мне будет уготована именно такая участь.
— Ну, там, где делами заправляет Дик, тот факт, что вы моя жена, не даст вам ни малейшего преимущества, — сказал Николас. — Дик — один из честнейших людей среди тех, с кем мне когда-либо доводилось встречаться, а что еще более существенно, в работе он просто великолепен. Думаю, он понравится вам, Фенела.
— Когда я могу встретиться с ним?
— Я все устроил так, чтобы отвезти вас на аэродром сегодня где-нибудь после полудня.
— Это будет чудесно, — ответила Фенела. — Я только надеюсь, что не подведу вас.
— Об этом можете не беспокоиться, — уверенно заявил ей Николас.
Но когда спустя несколько часов Фенела в сопровождении Николаса ходила по мастерским, у нее возникло ощущение, что его уверенность была несколько неоправданной.
Ей казалось, что все мужчины и женщины работают быстро и со знанием дела; она наблюдала, как их руки безостановочно двигались взад и вперед, как поблескивали при этом инструменты, которые они использовали, ощущала их уверенность в себе и чувствовала, что сама она пока совершенно не обладает всеми теми качествами, которые присущи хорошему рабочему.
Однако затем она вновь обрела долю уверенности в себе, когда встретилась с Диком Брауном; на ее взгляд, Николас был целиком прав, когда говорил, что статус его жены не даст ей никаких преимуществ там, где всеми делами заправляет его приятель.
«Если он сочтет, что я недостаточно пригодна для будущей работы, то попросит меня уйти», — подумала она и сразу почувствовала себя свободной.
Дик Браун ей понравился, хотя она и побаивалась его немного. Он был невысокого роста, но имел плотное сложение, голова у него была круглая, а на носу поблескивали очки в роговой оправе, которые придавали его лицу какое-то совиное выражение.
Его речь была быстрой, убедительной, поэтому, когда он говорил, немедленно возникало ощущение сильной и динамичной личности. В то же время Дик Браун до определенной степени был способен контролировать свои поступки, когда приходилось отдавать предпочтение чему-то более важному, пренебрегая своими собственными интересами.
Фенеле он понравился, и у нее возникло такое чувство, что эта симпатия была взаимной.
Вначале у нее было смутное подозрение, что Дик Браун мог воспользоваться идеями Николаса из каких-то сентиментальных побуждений и желания помочь своему искалеченному другу.
Ведь для Дика не представляло абсолютно никакого труда помочь восстановлению Николаса, задав какую-нибудь работу его мозгам, да такую, что она целиком заняла бы все мысли последнего.
Но затем, когда она увидела Николаса на заводе, когда посмотрела, как он разговаривает с Диком Брауном, Фенела с абсолютно исчерпывающей очевидностью поняла, что ни о каком сострадании, ни о каких сантиментах в их взаимных отношениях говорить не приходится. Это было настоящее деловое партнерство.
Приехав на завод, Николас окунулся в свою стихию, и было очевидно, что здесь он занимал положение, соответствующее его способностям. Фенела вдруг по-новому взглянула на своего мужа, ощутила, что в этой обстановке перед ней совершенно иной человек, весьма далекий от запинающегося, колеблющегося юноши, которого она знала до сегодняшнего дня.
Она наблюдала, как Николас вместе с Диком Брауном склонялись над синьками чертежей, видела, как они тщательно осматривали какой-то огромный авиационный двигатель, слышала, как Николас разговаривал с рабочими, и понимала, что перед ней и на самом деле совершенно другой Николас Коулби.
Теперь он представлялся ей хладнокровным и невозмутимым человеком, властным, всегда готовым дать правильный ответ на любой вопрос, не претендующий на первенство, но инстинктивно являющийся лидером среди людей.
На самом летном поле было множество летчиков и небольшая группа офицеров, которые в тот день прилетели сюда специально для того, чтобы увидеться с Диком. И в общении с ними, как успела заметить Фенела, у Николаса не было и следа застенчивости.
Ей казалось, что большинство этих людей хорошо знали Николаса и он им нравился. Со своей стороны каждый из персонала наземной службы находил для него дружеское слово, и Фенела несколько раз видела, как Николас неоднократно останавливался, чтобы пообщаться с кем-либо из рабочих, поговорить о его личных или домашних делах.
«Каким же это явилось для него ударом, когда он был вынужден уйти из авиации!» — такой была ее первая реакция на все, что Фенела успела узнать о Николасе в этот день.
Она сомневалась, была ли даже эта его новая работа достаточной компенсацией за то, что он был выброшен из жизни, которой ранее, должно быть, так сильно наслаждался.
На аэродроме они провели почти всю вторую половину дня, а затем Фенеле был вручен пропуск на девять часов утра следующего дня.
— А как вы думаете, смогу я когда-нибудь делать на должном уровне ту работу, которую мне поручат? — спросила она у Николаса, когда они уже направлялись домой в автомобиле.
— Совершенно уверен в том, что сможете, — ответил тот. — И не беспокойтесь ни о чем. Мастер научит вас всему.
— А вы не думаете о том, что мое присутствие может не понравиться другим рабочим? Ведь они могут подумать, что я приставлена шпионить за ними по вашему поручению или по поручению Дика.
— Я бы счел это маловероятным. Все они любят Дика, но поначалу, как говорится, мне надо быть осмотрительней.
— Я все буду делать хорошо.
— На самом деле мне ненавистно то, что вам придется работать, — внезапно сказал ей Николас, когда они ехали по узкой, окруженной деревьями дорожке, которая вела в Уэтерби-Корт.
— Почему? — удивленно спросила Фенела.
Я считаю, что любой мужчина был бы не в восторге от того, что его жене приходится работать, — ответил Николас. — Это довольно больно бьет по нашему мужскому самолюбию. Но неизмеримо хуже бывает тогда, когда сам мужчина физически не способен работать в такой ситуации.
— Но вы ведь работаете, — успокаивала его Фенела. — Вы же слышали, что мне сегодня сказал Дик, и, кроме того, Николас, я думаю, что это просто замечательно — изобрести такую важную машину, как «Кобра»!
Она говорила взволнованно, немного побаиваясь, что покажется ему слишком сентиментальной, и слегка смущаясь оттого, что должна вслух выражать оценку собственного мужа.
