Вообще, дружба с неродственными особями обычна для приматов и повышает их адаптивность998: у самцов, которые кооперируются друг с другом, выше конкурентоспособность, а самки, у которых есть подруги, меньше подвержены стрессу, дольше живут и имеют лучшие показатели выживаемости детенышей.
Как показали наблюдения приматолога и нейроэндокринолога Роберта Сапольски, переход от жесткого доминирования к более дружелюбной (и менее, соответственно, стрессогенной) социальной структуре может при определенных условиях совершиться у приматов за очень короткое время – на памяти одного поколения999: когда в группе павианов анубисов (Papio anubis), живших в местности Кикорок (Кения), все альфа-самцы умерли от туберкулеза, остались лишь те, кто был менее агрессивен, и самок стало больше, чем самцов, – в результате получилась гораздо более дружелюбная группировка, члены которой больше времени затрачивали на груминг и имели более низкие показатели стресса. Когда впоследствии в эту группировку стали приходить новые самцы, оказалось, что они способны за несколько месяцев перенять местные стандарты поведения (более дружелюбные, чем в обычных группировках павианов анубисов) и затем передавать эти традиции дальше. В гоминидной линии, судя по всему, способности к дружбе и кооперации получили значительное развитие.
Обезьяны, подобно человеку, «животные политические»: они создают иерархические структуры и добиваются определенного социального статуса; дружественные самцы могут объединиться для свержения доминанта и занятия самого высокого места в иерархии. Даже у видов, живущих мультисамцовыми группами, не принято спариваться с кем попало – для того, чтобы произвести потомство, самцы и самки образуют врéменные брачные пары
[72]. У обезьян также имеется отчетливо выраженная, хотя и не абсолютная (впрочем, как и у человека), тенденция избегать инцеста1000.
Опыты Франса де Вааля и Сары Броснан, а также наблюдения Питера Хензи и Луизы Барретт показывают, что обезьянам (причем не только человекообразным) доступны даже такие высокие материи, как цена или справедливость. В группе павианов чакма принято нянчить чужих детенышей; для того чтобы получить такую возможность, надо погруминговать мать малыша. Чем меньше детенышей в группе в данный момент, тем выше цена – дольше необходимый сеанс груминга. Когда же детенышей в группе много, матери соглашаются отдавать их своим подругам за существенно меньшую «плату»1001.
В одном из опытов де Вааль и Броснан предлагали капуцинам-фавнам лакомство за отданный экспериментатору камешек. Но, если обезьяна видела, что ей за камешек дают кусочек огурца, а ее соседу – сладкую виноградину, она возмущенно швыряла огурец и отказывалась «работать» в условиях такой вопиющей несправедливости1002.
Любопытно отметить, что многое из перечисленного и у человека нередко реализуется при помощи не столько языка, сколько невербальной коммуникации. Так, люди оценивают ранг человека по его манере держаться, выбирают полового партнера, ориентируясь в значительной степени на запах
[73] и пропорции фигуры, ухаживают при помощи объятий, поцелуев и т. п., утешают, гладя по голове, показывают дружеское расположение при помощи улыбки и т. д., и т. д. Разумеется, люди при этом не думают: «Не стану я ухаживать за этой девушкой – ее запах подсказывает мне, что ее гены плохо сочетаются с моими!» Это решение мозг принимает, не проводя его через сознание, – и человеку просто «почему-то не хочется» ухаживать за соответствующей девушкой, даже если он видит ее многочисленные достоинства. Когда человек чувствует запах страха (запах вещества, выделяемого в состоянии испуга), он не осознает этого, но лица на фотографиях «почему-то» существенно (статистически значимо) чаще кажутся ему испуганными (это было установлено посредством эксперимента, в ходе которого людям предъявляли запах страха и фотографии с выражениями лица, промежуточными между удивлением и боязнью1005). Опыты социопсихологов показывают, что человека, который, входя, занимает место во главе стола, слушаются чаще, чем того, который стремится занять более скромное место (причем если человек занимает место во главе стола по собственной инициативе, а не по указанию экспериментатора, степень его «убедительности» оказывается выше1006). Во всех этих (и других подобных) случаях бо́льшая часть информации обрабатывается подсознанием, и непосредственный смысл произносимых слов не играет существенной роли1007.
Кроме всего прочего, эволюцию движет не только гибель тех, кто хуже приспособлен к выживанию в данных природных условиях, и не только ограничение их участия в размножении, но еще и сортировка особей: каждая особь должна найти свое место в иерархии и в ареале. Те особи, которые могут хорошо устроиться в традиционном местообитании, занять место в традиционной группировке, остаются там. Те же, кто не может, оказываются вытесненными на окраинные, менее пригодные для жизни территории. Но если на этих территориях найдутся в достаточном количестве ресурсы (пища, укрытия и т. д.), которые хотя бы некоторые представители вида смогут эффективно использовать, отбор перестанет отбраковывать всех, кто не смог встроиться в традиционную группировку. При достаточном количестве пригодных для использования ресурсов жителей окраин будет становиться все больше, так что с какого-то момента их количество окажется достаточным для формирования группировок и образования брачных пар. Если они сумеют – посредством коммуникации – эти группировки сформировать, существование данного вида на данных территориях станет устойчивым и самовоспроизводящимся. Сформируется новый вариант нормы (сначала опять-таки в рамках видовой нормы реакции). И в традиционных местообитаниях, и в окраинных группировках будут с некоторой частотностью появляться как фенотипы более «традиционные», так и фенотипы, лучше приспособленные для жизни на окраине. Естественный отбор – не в последнюю очередь при помощи коммуникативной системы – будет способствовать аккумуляции первых в традиционном местообитании, а вторых – в окраинном.
Чем больше особей живет на окраине, тем больше шансов на то, что они смогут создать устойчивые группировки с достаточным разнообразием и тем самым с лучшими возможностями выбора оптимального полового партнера. Генофонд популяции поначалу будет общим, но потом может разделиться – либо из-за каких-то природных причин, которые помешают обмену особями между центром и окраиной, либо вследствие того, что, поскольку многие особи находят себе полового партнера в своей группировке, в разных частях ареала могут накопиться мутации, закрепляющие более высокую вероятность наследования тех признаков, которые необходимы именно в данном местообитании. Эти мутации, которые могут быть незначительны сами по себе, тем не менее могут препятствовать новым поколениям особей встроиться в группировку другого типа местообитания. Кроме того, при приспособлении к новым условиям происходит изменение половых предпочтений: те, кто предпочитает наиболее приспособленного к окраине полового партнера, увеличивают вероятность получить более приспособленное к окраинной жизни потомство. Тем самым половой отбор начинает вместе с естественным работать на разделение ранее единого вида на два.
