Как отмечает Патрисия Гринфилд, в этот период у детей созревает зона Брока и значительное развитие получает не только язык, но и самые разные «комплексные иерархически устроенные навыки»381. Кроме того, в этом возрасте ребенок осознает, что многие предметы состоят из частей, каждая из которых имеет свою собственную функцию382. Как пишет нейробиолог Валерий Викторович Шульговский, «в конце 2-го – начале 3-го года жизни ребенок начинает выделять детали в объектах. Например, дети 1 года 10 месяцев – 2 лет уже пытаются сорвать цветок за стебелек, берут крышку сахарницы за „шишечку“ и пр.»383 Количество базовых понятий, по отношению к которым определяются элементы поведения, сильно расширяется (это явление получило название «когнитивный взрыв»). В это же время дети перестают воспринимать фразы как единое целое и начинают членить их на отдельные элементы384 (впрочем, некоторые единства членятся на удивление поздно – еще лет в пять некоторые зовут друзей на мое деньрождение). В этом, кстати, коренное различие между тем, как учат язык дети, и тем, как его учат обезьяны в языковых проектах: последние, наоборот, сначала выучивают отдельные слова и лишь потом овладевают умением соединять их между собой.
Способность замечать больше деталей ведет к увеличению словарного запаса – для того чтобы хранить в памяти информацию об этих деталях и оперировать этой информацией при мышлении. Знание большого количества слов позволяет более эффективно выделять слова (в том числе еще незнакомые) в потоке речи. Этому же способствует повышенное внимание к деталям – не только объектов окружающего мира, но и речевых выражений, что помогает выявлять и обобщать грамматические правила. Овладение грамматическими правилами в свою очередь дает возможность еще более успешно членить поток речи на отдельные элементы и тем самым еще интенсивнее пополнять словарь – получать названия для все новых и новых деталей окружающего мира, что позволяет делать левополушарные, удобные для оперирования образы предметов более подробными. Это кольцо положительной обратной связи, вероятно, и создает эффект «взрыва». Впрочем, у разных детей это происходит несколько по-разному: у одних можно наблюдать действительно один очень резкий скачок в развитии, у других – серию отдельных мелких «взрывов», у третьих – более плавное и медленное продвижение вперед385.
Когда словарный запас достигает 50–100 слов, ребенок начинает пробовать комбинировать их387 – произносить выражения, состоящие из двух слов. Иногда такие двусловные высказывания похожи на сложные слова. С. Н. Цейтлин приводит такие примеры: «…мальчик в 1 г. и 3 мес., увидев жеребенка, назвал его ТПРУ-ЛЯЛЯ. Словом ТПРУ он до этого называл лошадь, а словом ЛЯЛЯ – маленького ребенка. Трудно отказать в изобретательности Мише Т., который называл гараж БИБИ-ДОМ (дом для машины)»388. Бросается в глаза сходство этих наименований с такими «изобретениями» обученных языкам-посредникам обезьян, как «ВОДА» + «ПТИЦА», «КОНФЕТА» + «ДЕРЕВО» и т. п. В других случаях они больше напоминают предложения: Кукла тут, Еще читать, Сиди там389, Шашки играть, Кролик прыг390; несколько английских примеров: Siren by (‘Там гудит’), Papa away (‘Папы нет’), Give doggie (‘Дай собачке’), Put floor (‘Положи [на] пол’), Mommy pumpkin (‘Мама тыкву’)391, More high (‘[Есть] еще наверху’), Other fix (‘Прицепи еще один’)392 – и это тоже похоже на некоторые высказывания «говорящих» обезьян (вспомним BABY UP и другие реплики Уошо по поводу куклы из гл. 1). Нередки комплексы, в которых роль одного из членов предложения выполняет жест.
Четкой границы, отделяющей стадию голофраз от стадии двусловных высказываний, нет: сначала ребенок может произносить по две голофразы подряд, потом постепенно уменьшается пауза между ними, интонационный контур меняется, становясь все менее похожим на контур двух завершенных высказываний и все более – на одно высказывание, состоящее из двух слов. В языках, где слова содержат по многу морфем (и даже могут в одиночку составлять целое законченное предложение, как, например, в языке гренландских эскимосов), на стадии голофраз дети произносят части слов, а словоизменительные показатели появляются на стадии перехода от однословных высказываний к двусловным393.
Вообще, существует две возможных стратегии овладения языком – аналитическая и холистическая394. Их различия начинают проявляться достаточно рано. У детей с доминированием аналитической стратегии в лепете преобладают короткие и устойчивые слоги, первыми словами бывают названия предметов, первые комбинации строятся с опущением служебных морфем. У тех, у кого преобладает холистическая стратегия, в лепете наблюдаются длинные последовательности слогов с интонацией (как в предложениях), первыми словами часто оказываются неразложимые формулы типа английского выражения wannit (‘хочу это’), первые комбинации включают служебные морфемы (правда, в застывшем виде, практически лишенные продуктивности). Для нормального усвоения языка важны оба механизма, но пропорция их использования у разных детей различается.
На этапе двусловных высказываний дети обычно уже достаточно хорошо выучиваются соотносить слова с определенными значениями, в их речи уже начинают просматриваться элементы «взрослого» синтаксиса395, хотя в основном двусловные высказывания подчиняются принципам протограмматики (см. гл. 1).
Между 2 и 2,5 годами в речи ребенка возрастает число аффиксов и служебных слов396. Длина высказываний увеличивается, но настоящей грамматики у детей еще нет. Они путают роды и падежи (в тех языках, где они есть), неправильно спрягают глаголы и т. д. В этот период дети говорят примерно так: Там лежит столу, Падал там сундук (показывая, что за сундук упал мяч), Бери назад совочка Боря (‘Забери, этот совочек Бори, а не мой’), Не надо чай Катя397. В разных языках разные элементы грамматики осваиваются детьми с разной скоростью. Например, турецкие дети осваивают падежи быстрее, чем русские или сербские, поскольку в турецком языке падежные окончания ударны и одинаковы для всех слов (различаются только гласные – но это различие легко предсказывается последним гласным корня), а в славянских языках окончания часто бывают безударными, могут не содержать согласных и различаются в зависимости от рода и типа склонения (что является словарной информацией и никак не связано со звуковым составом корня). Часто попадающиеся в речи конструкции дети осваивают быстрее, чем редкие. Например, итальянские дети быстрее англоговорящих осваивают определительные придаточные предложения, а носители африканского языка сесото (семья банту) – пассив398 (русские дети выучивают пассив еще позже).
Стоит отметить, что различные элементы грамматики выучиваются независимо друг от друга. Грамматические конструкции, которые взрослым представляются однотипными, дети осваивают в разное время. На начальном этапе эти конструкции еще слабо взаимосвязаны, правила, действующие в речи детей, более слабы и имеют более узкую область применимости. Так, если двухлетнему ребенку предъявить фразу с выдуманным глаголом и неправильным порядком слов, а потом попросить употребить этот глагол с другими словами, он скопирует неправильный порядок (в эксперименте участвовали дети – носители английского языка, где порядок слов чрезвычайно важен для грамматики), если же дать такой же неправильный порядок слов во фразе с известным ему глаголом, то, употребляя этот глагол с другим существительным, ребенок произнесет слова в правильном порядке399. Это показывает, что в 2 года у детей еще нет обобщенного понятия о глаголах и существительных, они оперируют конструкциями как рамками, которые можно заполнять400, – примерно так же, как попугай Алекс, который подставлял к слову «хочу» название того объекта, который хотел получить (см. гл. 1). Этот этап в развитии речи получил название «фаза глагольных островов», поскольку значительную часть возможных рамок формируют именно глаголы: дай конфету/куклу/киску, сломалась машинка / ветка/табуретка и т. п. (но основой рамки может быть и наречие: например, англ. more milk/grapes/juice – ‘еще молока/винограда/сока’). Как пишет специалист в области когнитивной психологии Борис Митрофанович Величковский, «судя по всему, ребенок в этом возрасте еще не использует готовую систему синтаксических правил по отношению к любым глаголам, а скорее усваивает некоторые избранные глаголы с набором типичных грамматических конструкций»401.
