Юстас пытался донести до Дейва фундаментальный принцип своей философии, основанной на понятии осознанности. Нельзя прожить достойную жизнь, если не проживать и не осознавать каждое мгновение, объяснил он Дейву. Важно не пропустить собственную жизнь. Не проводить дни в ступоре, покорно проглатывая любые сомнительные идеи, которые скармливает нам современное общество через средства массовой информации, и пребывая в состоянии дремоты. Самый удивительный дар, который дается нам в жизни, это возможность быть людьми, ведь только люди наделены сознанием. Так будь же за это благодарен.
Относись с уважением к своим чувствам, не притупляй их, пребывая в состоянии наркотического опьянения, депрессии или добровольного ступора. Пытайся каждый день замечать что-то новое. Обращай внимание даже на мельчайшие детали. Даже если ты не живешь в лесу, всегда будь настороже. Чувствуй вкус пищи, запах отдела бытовой химии в супермаркете, замечай, как эти резкие химические запахи влияют на органы чувств. Ходи босиком и отмечай, что при этом чувствуешь; каждый день делай важные открытия, которые дарит тебе осознанность. И береги всё живое – свое тело, интеллект, тех, кто живет рядом и всю планету. Не загрязняй свою душу апатией, а организм – нездоровой пищей, как не стал бы намеренно сливать в чистую реку промышленные отходы. Относясь к окружающему миру с беспечностью и пренебрежением, никогда не станешь настоящим человеком, сказал Юстас. Зрелость следует за осознанностью, как ночь сменяет день.
Юстас рассказал Дейву об американских подростках, которые приезжали на Черепаший остров: эти дети настолько не замечали ничего вокруг, что даже не сообразили зайти в дом во время дождя. Хоть смейся, хоть плачь. Началась гроза, а они так и стояли под проливным дождем в полном ступоре, как стадо перекормленных овец, и не могли понять, что нужно переместиться в укрытие. Был среди приехавших один мальчик, который наступил на гнездо ос и застыл, в недоумении глядя, как вокруг него собирается рой. Мальчик просто не мог сообразить, что делать в этой ситуации, пока Юстас не крикнул ему: «Беги!»
Не спи на ходу, сказал Юстас (и рассмеялся от того, насколько очевиден этот совет), – и ты преуспеешь в мире. Когда идет дождь – ищи укрытие! Когда тебя жалят осы – беги! Лишь будучи постоянно собранным, можно стать самостоятельным. Лишь став самостоятельным, можно узнать себя. Лишь зная себя, можно сформулировать главный в жизни вопрос: каково мое предназначение и как я могу его реализовать?
Но больше всего из той недели Дейву запомнилось, как Юстас строил забор. Этот опыт стал для Дейва почти религиозным откровением и изменил всю его жизнь.
«Поставить забор в этих краях, – рассказал он, – на каменистой почве, задача не из легких. Сначала нужно забить в землю металлический столб, ударяя по нему кувалдой, и сделать отверстие для кола из белой акации. Один раз я так чуть ногу себе не отрезал. Потом вставить в отверстие деревянный кол и со всей силы бить по нему кувалдой, чтобы вогнать глубоко в землю. Я вбил шесть таких колов подряд и, клянусь, чуть не скопытился. Не могу даже описать, как это было тяжело. Я рухнул на землю, мне казалось, сердце мое вот-вот взорвется. Тогда Юстас взялся за работу и, пока я пытался отдышаться, забил еще двадцать колов без перерыва – у него даже дыхание не сбилось.
Я смотрел на него, пока он это делал. Как такое вообще возможно? – думал я. Ведь я крупнее его и более мускулистый. Я силач, занимаюсь троеборьем, и то не смог. А у него худые руки. Как это у него получается? Но, глядя на него, я заметил, что между ним и кувалдой как будто существует какая-то физическая связь. Когда он поднимал ее и опускал, он не просто работал руками – это было движение всем телом, идеальное с точки зрения приложения силы. Движение от бедер помогало ему поднять кувалду, а когда он прогибал спину, то удар совершался уже как бы по инерции. Это было потрясающе. Все физические действия сосредоточены на одной задаче. Это было похоже на танец. Танец ручного труда. Тогда я понял, почему у Юстаса всё получается быстрее и лучше, чем у остальных, – из-за этой его силы, изящества, идеального сосредоточения».
Еще Дейв вспоминает, как в другой день Юстас забивал гвозди: это выходило у него быстро, ритмично, идеально. Дэйв спросил:
– Как вам удается никогда не промахиваться?
– Потому что я давно решил, что никогда не промахнусь, – ответил Юстас. – Вот и не делаю этого.
Утомительная монотонность работы на Черепашьем острове оказалась таким шоком для организма Дейва, что он заболел. Вкалывал одиннадцать дней, а потом просто свалился больной. Юстас тогда прекратил работу на день и отвез Дейва в город. «Давай просто развеемся», – сказал он. Он отвел его в бар и угостил пивом (это была первая кружка пива в жизни Дейва). Юстас смеялся и шутил с барменом, ни разу не вспомнив о тяжелой работе, которой они совсем недавно занимались. На обратном пути в тот вечер Дейв сломался и признался Юстасу, что, пожалуй, больше не выдержит.
«Я сказал ему, что хочу домой. Кажется, я плакал. Я, наверное, просто соскучился по дому – ведь я тогда был еще мальчишкой. Юстас был спокоен и слушал меня внимательно. Мы сидели в его фургоне и говорили о жизни и о том, чего стоит стать мужчиной. Юстас рассуждал мудро, был ко мне добр, а самое главное, принимал меня всерьез в том возрасте, когда никто не принимал меня всерьез. Он сказал, что одна из причин того, почему люди несчастны, заключается в том, что они не прислушиваются к себе. Надо всю жизнь вести с самим собой разговор и постоянно задаваться вопросом, как у тебя самого дела, не терять сосредоточения и быть себе другом. Юстас сказал, что постоянно ведет с собой такую беседу, и это помогло ему стать сильнее и лучше. Посоветовал мне несколько книг. А потом обнял».
Даже через пятнадцать лет Дейв Рекфорд не может вспоминать об этом без слез.
«Он обнял меня по-настоящему крепко и долго не отпускал. Это было от всей души. Раньше меня никогда не обнимали так, по-мужски, и это словно вылечило что-то во мне – одиночество, обиду. Он сказал, что я могу идти, если хочу, и пожелал мне удачи. Еще он сказал, что я могу в любой момент вернуться и пожить у него на Черепашьем острове, потому что я хороший человек и хорошо потрудился. Тогда я уехал, но, добравшись домой, понял: что-то во мне изменилось. Вся моя жизнь с тех пор изменилась».
В семье Дейва Рекфорда сплошь юристы, врачи, бизнесмены и дипломаты. Так уж принято, такова семейная традиция. Но Дейв выбрал другой путь. Сейчас ему тридцать, и всё это время он путешествовал по миру, пытаясь найти в нем свое место. Изучал историю и музыку. Пытался написать книгу. Изъездил вдоль и поперек Кубу, Европу, Америку и даже записался в армию, пытаясь найти свое предназначение на тот короткий срок, что отведен ему на Земле.
И недавно наконец нашел. Выяснил ответ на главный вопрос. Он попросил женщину, которая ухаживает за садом его родителей, взять его в ученики. Она согласилась. Так Дейв Рекфорд стал садовником – тем, кем, по его мнению, должен был стать. Он заботится о растениях. Все дни он думает о земле, свете, всходах. Это простые отношения, но он много получает взамен. Дейв пытается понять, что нужно растениям, как им помочь. Он совершает каждое действие с вниманием и точностью, уважая свой труд. И постоянно ведет мысленный разговор, не забывая о своей сущности. Каждый день своей жизни он размышляет об идеальной осознанности и необычайной красоте человеческого труда.
