Сегодня большой день. Прием — а затем порт. Хватило бы только сил… У меня каждый день теперь — большой. По объему нужных и важных дел, ни одно из которых нельзя провалить. Я — в адском цейтноте. И главное чтобы цейтнот этот не перешел в цугцванг — это когда каждый новый шаг лишь добавляет проблем, а не решает их.
Я встал, ощущая каждую болящую мышцу, каждый ноющий сустав тела Торнхелла. Пока отмокал в горячей ванне, Блоджетт делал спешный доклад. Развалины зала вчера полностью разобраны, найдены фрагменты тел и имперских лент, так что можно с уверенностью объявить принцев Хэвилфрая и Мармедиона, а так же многочисленных принцесс — Авердалию, Артулию и прочих — мертвыми и похоронить… то, что удалось собрать, в закрытых гробах с почетом, и водворить оные гробы в погребальное святилище в крипте под главным храмом Ашара, под тем самым, в котором я взял мандат на свое архканцлерство.
— Уже готовим п-погребальное шествие, — молвил сенешаль важно. — Послезавтра вы… выступим. Шествие, как понимаете, ваше сиятельство, пройдет от Варлойна через весь город, дабы скорбящие го… горожане могли проститься с…
— С моральными уродами.
Он поморщился, все-таки этикет в отношении августейших особ даже при обсуждении глаз на глаз стоит соблюдать. А я подумал: ребята Шутейника уже «обнаружили» утопший труп мертвого человека, если цитировать словами чеховского унтера, и разносят пугающую весть по городу. Алые блокировали порт с суши, а ветераны Кроттербоуна и Ритоса должны закупорить выходы с моря. Спали они ночью, интересно? Я-то спал, хоть и не выспался, конечно. Мне бы еще покемарить часов восемь…
— Труп Таренкса Аджи так и не обнаружили?
— Увы, нет.
Какая жаль! Лучше бы отыскали. Мне было бы спокойнее.
— А завтра, ваше сиятельство…
— Завтра у меня спокойный день, — буркнул я, приподнимаясь. — Буду разбираться с внутренними делами Варлойна, жрать и спать. — Сказал и подумал: а что, будет ли он — этот спокойный день? Как отреагируют послы Сакран и Армад на гибель трех кораблей? Я-то сделаю вид, что не при делах, еще как не при делах, но поверят ли? Не объявят ли войну прямо сегодня, на приеме? Сколько еще удастся водить их за нос?
— Кстати, в-ваше сиятельство: вчера ночью отметили странное! Три неведомых корабля, тех, что обстреляли Варлойн, а после стояли с угрозой на траверзе д-дворца, сгорели прямо в море! Рыбаки говорят, на воде обломки корабельных досок и множество обожженных, страшно изрубленных тел.
— Подумать только, — сказал я, энергично обтираясь полотенцем. — Какая ужасная неприятность. От лица верховной власти Санкструма нужно срочно выразить эту, как же ее… озабоченность! Нет, не так: серьезную озабоченность! И ввести ограниченный военный контингент… а черт, сам себе так просто не введешь, когда никаких пиратов не существует… Хотя с другой стороны, почему не ввести, при горячем-то желании. Ну ладно. Но озабоченность нужно выразить! Немедленно усилить береговые патрули в связи с многократно возросшей пиратской угрозой! И дворцовые патрули немедленно удвойте!
Сегодня «Моя империя» вышла — уже вышла! — с подготовленными статьями: «Пираты возле Норатора!» и еще с одной, которая подогреет общественность и поможет мне свалить местную олигархическую монополию — Морскую Гильдию, да так свалить, чтобы она разбилась на куски и больше не поднялась. Да здравствует свободная торговля и свободная же конкуренция! Я формирую события раньше, чем они происходят.
Блоджетт молчал, пока я напяливал свежее исподнее. Затем сказал раздумчиво:
— Вы из Дирока Адженду выпустили…
— Я готовлю Санкструм к войне, сенешаль. Выпустил я людей, способных воевать.
Он процитировал строки из завещания Эквериса Растара:
— «Ежели принц Варвест не будет пойман за два года от оглашения завещания, отрешить императора Арана Торнхелла-Растара от трона навечно и заключить в Дирок пожизненно. Поступить с Торнхеллом-Растаром в случаях заговора в его пользу так же, как с иными принцами…»
— Последние строки звучат странно и расплывчато, — сказал я. — Толковать можно по-всякому. Первоначальный смысл, насколько помню — в том, что меня нужно умертвить в Дироке в случае, если кто-то попробует меня освободить. Но толковать можно по-всякому.
Он кивнул важно.
— Именно, государь! Толковать можно по-всякому. Можно истолковать и так, что всякий заговор в вашу пользу, даже если вы на свободе — приведет вас на плаху. Так вот, не является ли освобождение Адженды заговором в вашу пользу?
Я взглянул на него в упор.
— Что значит — в мою пользу? Я и так — без пяти минут самодержец, верно? Для чего мне составлять заговоры? Куда выше мне расти? Вот тут, в Санкструме, куда еще выше мне расти?
Он покачал плешивой головой.
— Я не знаю, государь… Может быть, вы заговор составите таким образом, чтобы избавить от вольностей дворян…
Хитер, сукин сын! Все чует верно!
Я взял жюстокор, повертел, и сенешаль тут же, как заботливая нянька, помог расстегнуть пуговицы, надеть.
— Скорее, я урежу свои полномочия, Блоджетт. Вы просили меня спасти Санкструм — я этим и занят. Я же просил не мешать мне… работать. Заверяю вас, я делаю все на благо государства. На ключевых постах во время войны мне нужны не просто доверенные, но понимающие свое дело люди! Адженда именно такова.
Он расправил складки на небесно-голубом кафтане, приладил поперек груди имперскую ленту с мишурными орденами. Вздохнул. В запавших глазах его читалось сомнение.
— Хотя бы советуйтесь… с Великими… когда совершаете такие… вот такие вот дела!
— Конечно, — соврал я, — обязательно буду советоваться с вами и с вашей фракцией, сенешаль! Без вас теперь — никуда!
Он снова вздохнул.
— Напоминаю: согласно завещания Эквериса Растара, через две недели после возложения на вас короны Санкструма вы повинны будете открыть Коронный совет, дабы он смог избрать нового архканцлера.
Коронный совет… заноза в одном месте. Помню я, помню… Новый архканцлер получит немалую власть и сможет вставлять мне палки в колеса. Хотя, что я говорю? Таренкс Аджи ведь сам облегчил мне жизнь!
Я вспомнил слова, которые он с неприкрытым торжеством победителя бросал мне в лицо на собрании Коронного совета:
«Чтобы отстранить вас от власти, мы — Коронный совет — пересмотрели наш договор с Растарами. Мы урезали свои полномочия и разрешили императору отстранять от власти архканцлеров, что раньше было совершенно невозможно представить. Впрочем, вы наверняка увидели обновленный договор между Советом и Растаром в Законном своде…»
Архканцлер теперь не так мне страшен. А вот Коронный совет — совсем другой вопрос. Даже на период войны дворяне всех фракций смогут объединиться и высказывать свое фе императору, если я затею непопулярные реформы…
— У вас есть на примете кандидатура на должность архканцлера, сенешаль?
