Книга Упраздненный ритуал, страница 26. Автор книги Чингиз Абдуллаев

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Упраздненный ритуал»

Cтраница 26

— Я говорю, как есть, — пожала плечами Ольга, — мне уже бояться нечего. Комсомола все равно нет, а я свое отбоялась в горах, когда нас чуть снарядом не накрыло.

Леня ведь лучше всех учился, а медаль ему все равно не дали. Не положено, говорили, так много медалей давать евреям. Специальная разнарядка была, вот ему две четверки и влепили.

— Какие глупости, — возмутился Ахмедов, — можно подумать, что в нашем городе обижали евреев. Не нужно наговаривать, Рабиева, это некрасиво.

— А я не наговариваю, — возмутилась Ольга, — в нашем городе действительно все дружно жили. И евреи, и армяне, и азербайджанцы, и русские, и украинцы. Разве я про это говорю? У нас соседка была еврейка, так я мацу до сих пор кушаю. Я не про нас говорю, а про них, — она показала куда-то вверх, — это они нас всех зажимали. И евреев, и всех остальных.

— Не очень-то вас зажмешь, — заметил Ахмедов.

— Значит, Альтман вступил в комсомол позже всех? — улыбнувшись, уточнил Дронго.

— Да, — кивнула Ольга, — позже всех. Мы ему значок и билет вручили позже всех.

— Вы сказали, что погибшая Рамазанова была выдумщицей. Что это значит? Можете привести какой-нибудь пример?

— Сколько хотите. Она и журналы меняла, и контрольные переписывала. Такая выдумщица была. Однажды Керимов и Габышев в женской раздевалке спрятались и вылезли в тот самый момент, когда мы все почти разделись. Такой крик стоял! В отместку Эльмира предложила спрятать одежду ребят, когда они пойдут на физкультуру. Мы действительно спрятали ее во дворе, под скамейкой, а потом оказалось, что часть вещей уборщица выбросила. Решила, что это старые вещи, и выбросила все в мусорный ящик. Знаете, какой шум был! Многие наши ребята в одних трусах сидели и ждали, пока им другую одежду из дома принесут. Особенно досталось Фазику, у него отец строгий был. И Рауфу, бедному, тоже досталось. Его отец, правда, рано умер. Он нефтяником был, на буровой работал. Рано умер, а потом и мать умерла. Говорили, что она простудилась на работе. Рауф сразу после окончания школы переехал в Сумгаит к тетке. А сестра здесь осталась, у другой тети.

— Между Рауфом и Габышевым была ссора накануне вашего восхождения в горы. Из-за чего они поспорили?

— Из-за Светы, — вздохнула Ольга, — я же говорила, что все наши мальчики в нее были влюблены. Рауф, кажется, тоже. А Вова над всеми посмеивался, вечно колкости разные говорил. Но они не спорили. Просто сказали друг другу разные слова, потом помирились.

— Вы не упомянули еще одного человека из вашей компании — Лейлу Алиеву.

— А при чем тут она? — удивилась Ольга. — Лейла — девочка самостоятельная, умная. Двоих детей воспитывает, диссертацию защитила, муж у нее прекрасный, что еще нужно человеку. Думаете, она все бросит и убивать пойдет? Зачем, когда у нее все есть? Ведь убивают почему? Когда чего-то нет, чего-то не хватает. Я так понимаю. Разве вы знаете миллионеров, которые становились бы убийцами?

— Полным-полно, — сказал Дронго, — только миллионеры и убивают людей, поверьте мне на слово.

Она посмотрела на Дронго, лицо его казалось серьезным, но затем заметила усмешку, промелькнувшую на физиономии Вейдеманиса.

— Да бросьте вы меня разыгрывать, — отмахнулась она. — Где вы видели таких миллионеров? Только в кино? А в жизни они на своих миллионах сидят и охраняют их, чтобы не потерять. И других забот у них нет.

— Это концептуальный спор, — согласился Дронго и вдруг спросил:

— Почему вы бросили учебу, Ольга? Почему вы не стали учиться дальше?

— Что? — казалось, этот вопрос застиг ее врасплох.

— Мне рассказывали, что вы были одной из лучших учениц, комсоргом класса. А потом вдруг все бросили и уехали с мужем в Таджикистан, даже не доучившись. Вы не пробовали поступить в институт?

— Вам не все сказали, — она поправила волосы, взглянула на Дронго. — Вам не все рассказали, — повторила она, — я ведь в институт поступила. В политехнический, как и хотела. А потом встретила своего будущего мужа. Он старше меня, мы с ним случайно познакомились… Когда мы нашего первого ребенка ждали… Ну, в общем, что говорить… Я возвращалась домой, когда меня сбила машина. В результате у меня был выкидыш. Я потом полгода лежала в горячке, все не могла себе простить, что не заметила машину. Хотя как положено переходила, на зеленный свет. А он пьяный был, сукин сын, говорят, племянник какого-то министра. Вот мы с мужем и решили тогда уехать отсюда. Врачи мне сказали, что у меня больше детей не будет. Я с горя чуть руки на себя не наложила.

В классе было слышно, как где-то в коридоре переговариваются сотрудники полиции. Трое мужчин молчали, ожидая окончания этой истории.

— А потом я снова забеременела, — с вызовом сказала Ольга, — врачи говорили, что мне нельзя рожать. А я знала, что буду рожать. Знала, что нужна мужу, вот такая нужна. Больная, пустая, но нужна. Знаете, как он за мной ухаживал. И его глаза… Я тогда поняла, что у бабы одно счастье есть в жизни, когда на нее вот так мужик смотрит. И нет больше никакого счастья для женщины, что хотите мне говорите. Он мне сказал: ты мне нужна, и больше ни о чем не думай. А я думала. Думала. Знала, что сына он хочет. Как и все мужики нормальные, сына хочет, — она тихо заплакала.

— Извините нас, — сказал Дронго, — не нужно больше ничего рассказывать.

— Нет, расскажу, — возразила Ольга. — Я несколько месяцев на сохранении лежала. Все боялась повторного выкидыша. До самой последней минуты не разрешала проверить, кто у меня будет. Твердо знала, что будет мальчик. Я его чувствовала в себе, слышала, как он ночами бился, разговаривала с ним.

Она вытерла лицо.

— Там, в горах, есть такое лекарство. Сейчас о нем все знают. Мумие называется. Мне его давали пить. Врачи говорили, что шансов почти нет. Почти нет никаких шансов. А я ждала, когда, наконец, мой мальчик созреет. И через девять месяцев легла на стол. Сама попросила: если со мной что-нибудь случится, спасайте мальчика. Врач-старик, такой чудный таджик, почти по-русски не говорил. Он спас и меня, и мальчика. А вы спрашиваете, почему я не училась. Зачем же мне было бегать от своего счастья? Они сегодня за мной сюда приедут — муж мой и сынишка маленький. И я знаю, что должна к ним живой и невредимой выйти. И если я этого подлюгу убийцу найду, если только я с ним встречусь, он мне ничего сделать не сможет. Я ему, подлецу, глаза выдавлю, я ему все скажу. Я свое горе уже хлебнула, полную чашу. Нельзя мне умирать, понимаете, нельзя.

В комнате стояла тишина. Все боялись даже шевельнуться. В такой момент лучше помолчать, слова могут оскорбить тишину. Это длилось целую минуту. И только затем Дронго сказал:

— Я знаю о мумие. Когда у моей мамы оторвало палец, врачи пришили его и залечили этим лекарством. Я слышал о его чудесных свойствах. Спасибо, Ольга. Идите и пришлите к нам Магеррамова. Скажите, что мы хотим с ним поговорить.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация