Озадаченная Мэй останавливается посреди прохода.
– Что? – спрашивает она, глядя на телефон.
Бабуля сидит на своем диванчике у окна, за которым уже начинает желтеть черемуха. Мэй так долго не видела бабулю в ее квартирке, что едва сдерживает эмоции.
– Вернись-ка, – строгим голосом приказывает бабуля, держась слишком близко к экрану. – Хочу увидеть молодчика.
– Ни за что, – оборачиваясь к Хьюго, отвечает Мэй. Тот по-прежнему сидит на скамье и читает книгу про Соединенные Штаты. – Я не буду этого делать.
– Я дам тебе двадцать баксов.
– Бабуля!
– Пятьдесят.
– Нет!
– Разрешу тебе выбирать фильмы, когда приедешь на День благодарения.
Мэй смеется.
– Договорились!
Она возвращается, и Хьюго отрывается от страницы.
– Ты знала, что Чикаго называют «Городом ветров» не потому, что здесь ветрено?
– Да, – отвечает Мэй и разворачивает телефон. – Бабуля, это Хьюго.
Хьюго, опешив, растерянно моргает. Потом осторожно машет рукой.
– Здравствуйте!
– Какой ты у нас красавчик, – говорит бабуля, придвигаясь еще ближе к телефону, отчего весь экран занимают прозрачные голубые глаза и морщинистый лоб. – Мэй мне так и сказала, но я обязана была проверить.
– Я не… – начинает Мэй и поворачивается к Хьюго. – Я ничего ей не говорила!
Хьюго смеется.
– Очень рад познакомиться с вами. Я слышал о вас столько всего чудесного!
– Послушай, я уже давно знаю Мэй, так что могу дать тебе несколько советов, – говорит бабуля. – Во-первых, эта девчонка всегда держит перед собой фотокамеру, так что иногда тебе придется забирать ее у нее, чтобы она не споткнулась и не упала.
– Это было всего один раз, один! – вмешивается Мэй.
– Еще она боится высоты, так что даже не пытайтесь прокатиться на крыше поезда и тому подобное.
– Буду иметь в виду, – с самым серьезным видом кивает Хьюго.
– Она ненавидит пауков…
– Это я уже выяснил.
– И много болтает.
– Вы в курсе, что я тоже здесь? – говорит Мэй, но тут ее взгляд останавливается на табло, где только что высветился номер пути их поезда. – Эй, нам пора.
– Тогда последнее, – говорит бабуля, не сводя глаз с Хьюго. – Я мало встречала таких хороших людей, как она. А еще эта девочка – настоящий клад. Так что не обижай ее, договорились?
Мэй, сгорая от стыда, на секунду закрывает глаза.
– Спасибо, бабуля, – снова развернув телефон к себе, говорит она. – Люблю тебя! Позвоню, когда мы доберемся до Денвера.
Бабуля машет ей рукой.
– Счастливого пути!
Отключившись, Мэй поворачивается к Хьюго.
– Ну, вот ты и познакомился с бабулей. Она…
– Потрясающая, – с улыбкой говорит парень. – Когда будешь звонить ей из Денвера, позови меня. Хочу услышать остальные советы.
Этот поезд оказывается гораздо больше, чем предыдущий, – он двухэтажный, а в конце состава есть обзорный вагон
[26]. Проводник по имени Дункан (невысокого роста белый мужчина с огненно-рыжей шевелюрой) ведет их к купе, которое в точности повторяет прошлое: такие же два кресла и раскладывающаяся верхняя полка.
Когда они остаются в купе одни, нет ни неловкого молчания, ни нерешительности, как в прошлый раз. Как только проводник уходит, Хьюго шагает к Мэй и берет ее за локоть, а она поднимает к нему лицо, и они улыбаются друг другу так, будто их связывает великая тайна.
– У тебя песок в волосах, – говорит Мэй, поднимая руку, чтобы смахнуть его, но не успевает. Хьюго заключает ее в объятия, и они начинают целоваться.
Мэй мечтала об этом все утро: пока сидела напротив него в закусочной, когда гуляла с ним по Мичиган-авеню и лежала рядом на пляже. Все ее мысли невольно возвращались к их поцелуям, и желание повторить их настойчиво отзывалось в каждом жесте, в каждом слове, в каждом взгляде.
Она понимает, что все это – чем бы оно ни было – не будет длиться вечно; что всего через несколько дней они сойдут каждый на своей станции и отправятся в разные стороны. Но сейчас ей все равно. Сейчас у них есть счастье, и оно так велико, что не оставляет места тревогам и сомнениям.
Проводник возвращается, и ему приходится несколько раз покашлять, чтобы Мэй с Хьюго заметили его. Они так быстро отпрыгивают друг от друга, что Хьюго чуть не падает в свое кресло. Дункан старается не поднимать глаз от своего блокнота, едва сдерживая смех.
– Извините, что прерываю, но я должен знать, желаете ли вы отужинать в вагоне-ресторане?
Только они успевают зарезервировать места, как телефон Мэй вибрирует. Она торопливо хватает его, чтобы Хьюго не успел увидеть длиннющий ряд восклицательных знаков от Приянки. За ними следует второе сообщение: «Позвони мне».
– Мне нужно сделать короткий звонок, – говорит Мэй Хьюго. – Так что я…
– Нет, оставайся здесь, – отвечает он. – Я буду в обзорном вагоне, приходи тоже.
Выходя из купе, Хьюго целует ее в щеку, и она ждет до тех пор, пока не слышит его шаги на металлической лестнице. Набрав номер подруги, она едва успевает сказать: «Привет!», как Приянка тут же начинает смеяться.
– Что? – спрашивает Мэй, улыбаясь в телефон.
– Ничего. Просто я прямо-таки слышу, как ты улыбаешься. Так на тебя не похоже!
– Эй! Вообще-то я часто улыбаюсь.
– Да, но почти никогда из-за парня.
Мэй плюхается на свое место и кладет ноги на сиденье Хьюго.
– Ну, как там в колледже?
– Нет уж, сначала мы поговорим о тебе. Выкладывай!
И Мэй рассказывает ей обо всем. Когда она добирается до части со вчерашними поцелуями, Приянка снова смеется.
– Только ты пользуешься бабушкиной фразой, чтобы заставить парня поцеловать тебя. Готова поспорить, ты уже больше не считаешь ее фильмы такими уж неправдоподобными?
– Это другое, – отвечает Мэй. – Так, всего лишь легкое увлечение.
– Нет.
– Откуда тебе знать?
– Потому что увлечение ничего не значит, – говорит Приянка. – В отличие от того, что происходит между вами.
– Нет, это увлечение, причем мимолетное. Скоро все закончится.
Приянка вздыхает.
– Хватит уже вести себя… как обычно.
– И что это значит? – немного раздраженно спрашивает Мэй.
