Ночью я опять попыталась попробовать уйти из дома, благо первый этаж, не обязательно выходить через дверь.
Но, стоило моим ступням коснуться рыхлой земли под окном, как сзади раздалось звериное рычание и отчаянный собачий лай поднял на ноги весь дом и перебудив в такое позднее время всех в округе.
Пришлось позорно шмыгнуть обратно в окно и больше не высовываться.
Странно, днем я нигде не видела в саду собак. Видимо, их держат на привязи и только ночью спускают с поводка.
На третий день я уже начала переживать. И не за себя.
Нет, я не была такого высокого мнения, чтобы утверждать, что раз Тамин не появляется как обещал, значит, у него обязательно что-то случилось, а не "он просто забыл обо мне".
Но сердце почему-то болело и в груди поселилась щемящая тревога, которую хотелось голыми руками выдрать с корнем, только бы перестала травить душу.
Ожидание становилось пыткой.
Интуиция вопила в полный голос о чем-то нехорошем, переливаясь на все лады в моей голове, и мне действительно становилось страшно за Тамина.
И, когда ближе к вечеру третьего дня я услышала в гостиной голоса, то не задумываясь выбежала в коридор убедиться, что мне это не мерещится.
Слух меня не обманул. Это был он!
— Тамин! — выдохнула, захлебнувшись эмоциями.
Секунду мы молча смотрели друг на друга, а потом он налетел подобно вихрю, схватив меня за пояс, подняв в воздух и тут же прижал к себе, жадно вдыхая, втягивая воздух, носом поведя у самой шеи.
Стиснул в объятиях крепко, что дышать стало тяжело.
— Мила! Как же я соскучился, как хотел тебя увидеть все это время, ты даже не представляешь!
И пальцы по моей спине заскользили. Взгляд такой голодный, ощупывает каждую черточку лица, вглядывается, словно я и правда настолько важна ему, будто серьезно минуты считал в ожидании нашей встречи.
Сердце гулко застучало, заколотилось в горле, встав колючим комком. Смотрела на него, а сказать ничего не могла.
Все слова замерли на языке и разрыдаться, как дурочке, от счастья вдруг захотелось.
Что навыдумывала себе невесть всякое пока его не было.
А Тамин по-прежнему отпустить меня не решается.
— Ждала? — вглядывается пытливо в глаза.
Кивнула едва уловимо и все-таки не выдержала, почувствовав как слезы начинают обжигать глаза, а вслипы рвутся наружу. Закусила губу изнутри и прижалась щекой к его груди. Живой! Рядом!
От его рубашки пахло пылью и потом. А местами остались бурые пятна, похожие на… кровь?
— Что у тебя стряслось? — теперь уже немного отстранившись и внимательно разглядывая его потрепаную одежду, задала мучивший последние дни меня вопрос.
— На одном из рудников произошел обвал, — нахмурился ивин, — погибли люди. Мы пробирались к тем, кто остался в живых.
— Вы руками разбирали завал?
Подобное не могло уложиться в моей голове. Чтобы миаро и собственной персоной, вручную, наравне с простыми работягами..?
— Местами да. Каждый человек на счету был.
— Но как?
— Люди говорят, что был несильный хлопок, а потом посыпалось. Еще предстоит разбираться. Ситуация очень неоднозначная, погибло много народа и это смахивает на то, что все было подстроено заранее. Вот только кому это надо и зачем?
Тамин запустил пальцы в свою шевелюру, ероша и так взлохмаченные волосы. Отросшая щетина, темные круги под глазами и впалые щеки говорили о том, как сложно ему дались последние дни. Только взгляд все тот же, горящий и отливающий серебром.
Стало жалко его. Коснулась рукой изможденного лица.
— Тебе надо отдохнуть.
Он молча поймал мою руку, поцеловал ладонь, не отводя глаз и прижал к щеке.
— Поужинаешь со мной? Я только приму душ и переоденусь.
Кивнула в ответ. Если у меня и был выбор, то отказываться именно сейчас я не хотела, объясняя себе это тем, что устала трапезничать в одиночестве.
— Или, может, потрешь мне спинку? — сверкнул белозубой улыбкой.
27. Армила
Чтобы не сойти с ума от ожидания, я решила помочь с ужином.
Бабочки в животе от радости взбунтовались и отбивали в свободном ритме чечетку. Руки подрагивали. Если я не займу себя чем-нибудь в эти мгновения, то точно рехнусь.
Нора сетовала, что на кухне оказались не готовы к приезду хозяина, а потому жутко не успевают, вот я и направилась прямиком туда.
Готовить я умела. Все-таки столько лет помогала родителям, да и на работе приходилось часто заниматься готовкой.
На кухне вначале странно посмотрели на меня, настороженно я бы даже сказала, но противиться не стали, а к концу одна из помощниц поварихи даже с упоением болтала, рассказывая мне как подруге о своих проблемах и радостях.
С лишней парой рук управились немного быстрее и я успокоилась, перестала гонять ненужные мысли в голове.
Накрыли в такой уже ставшей мне до невыносимости родной столовой.
Тамин ждал на месте. В чистой светлой рубашке, побритый и еще с влажным волосом.
— Ты полна сюрпризов, — хитро улыбнулся он.
— Вы о чем?
— Я заглядывал на кухню, когда искал тебя. Умеешь готовить?
Кивнула удивленно. Для него это новость? В наших кругах это являлось чем-то само собой разумеющимся. Чтобы девушка и не умела? Ведь она будущая мать, жена, хозяйка!
— Будешь баловать меня по утрам свежими оладушками с малиновым джемом? Или сырниками с карамельным соусом? — сверкнул довольно глазами.
Да он сладкоежка! Ничего себе, а так и не скажешь.
Я привыкла к тому, что мужчины в нашей семье сладкое не любили. Ни отец, ни младшие братья.
— Присаживайся рядом.
Он осмотрел меня критическим взглядом с ног до головы и недовольно поморщился:
— Почему ты в платье прислуги?
Тамин сидел во главе стола, на месте хозяина. Я села рядом, по правую руку.
— Так другого у меня нет.
— А новые вещи? Я заказывал же?
— Значит, еще не успели доставить, — пожала плечами.
Меня этот вопрос мало волновал.
— С другой стороны, без одежды ты мне больше нравишься!
Его голос, тон каким были сказаны последние слова мгновенно заставили кровь бежать быстрее по венам.
— Приятного аппетита, — буркнула я, не поднимая глаз.
Миаро поймал меня за руку, перегнувшись через стол, крепко сжав ладонь и его дыхание сбилось, стало тяжелее, а голос приобрел волнующую хрипотцу.
