«Я ведь принцесса, – подумалось ей, – и главный долг мой – забота о династии, о короне».
С этими мыслями она и бросила Апари в беде, поспешив к Растахану.
– Я пришлю тебе помощь, Апари! – крикнула она на бегу. – Держись!
А после память растрескалась, распалась на части, время пошло вкривь и вкось: смерть отца затмила собою все, случившееся до и после. Помнится, Таланджи что-то кричала королевскому стражнику, указывала ему куда-то, но куда? Посылала его выручать Апари? Или во всей этой неразберихе забыла об умиравшей подруге?
– Скольких же я подвела, – прошептала она.
– О, моя королева, у тебя еще есть время спасти и меня, и свое королевство.
Бвонсамди… Медленно подняв голову, Таланджи увидела его у дверей – едва ли не призрак: сквозь тело лоа были отчетливо видны золотые колонны за его спиной. Подъем головы потребовал титанических усилий, будто череп ее был отлит из свинца. Шея болела, спину мучительно ломило разом в четырех местах. Силы Бвонсамди таяли – таяли потому, что Таланджи в спешке отправила воинов на защиту святилищ, даже не подумав хоть о каком-нибудь плане.
И вот теперь силы Таланджи таяли тоже – ведь ее жизнь, пусть не ею самой и не по собственной воле, была неразрывно связана с жизнью Бвонсамди… Нет, ненависть к нему отняла бы слишком уж много сил.
– Прошу тебя, – пробормотала Таланджи. – Я… я вовсе не понимаю, как быть. Прошу, позволь мне увидеть отца. Он знает, что делать. Я обещала тебя защитить, но… но не могу сделать этого в одиночку. Призови сюда его дух, Бвонсамди.
Лоа придвинулся ближе. Лицо его застыло в мрачной, угрюмой гримасе. Страшась отказа, Таланджи проковыляла на балкон и окинула взглядом рушащееся королевство. Вернется ли Тралл? Вдруг он, узнав, что его посол едва не погиб в бою за святилище, передумает, возьмет назад предложение помощи? В таком случае им, несомненно, конец.
Изо всех сил вцепившись в перила, Таланджи вонзила ногти в мягкое золото. Ноготь на среднем пальце не выдержал, треснул, из трещины выступила кровь.
Разумеется, Бвонсамди двинулся следом, повис за спиной, источая мрачную ауру тления.
– Ищи собственные силы, – хрипло прошелестел он. Голос его ослаб в той же мере, что и образ. – Собственный путь.
– Собственный? Зандаларский? – презрительно усмехнулась Таланджи. – Он уже привел нас к поражению. Я снова всех подвела.
«Как подвела отца. Как подвела Апари и Зекхана…»
– Может, от лоа могил слышать такое и странно, однако надежда, моя королева, есть всегда.
Придвинувшись еще ближе, Бвонсамди остановился рядом. Глаза его тускло мерцали под костяной маской.
– Смерть приводит с собою жизнь, – продолжал он. – Да, великое колесо вращается не спеша, тут счет идет на эпохи, однако вращается же. Из мертвечины, из тлена вырастают побеги новой жизни, и все, с чем, казалось бы, навеки покончено, восстает, обретает новую цель…
Таланджи подняла взгляд на него. Сердце ее забилось чаще.
– Значит, отец…
– Чш-ш-ш. Ты не слушаешь, дитя мое. Ты слышишь лишь то, что хочешь услышать. Жизнь есть гармония. Равновесие. Все имеет свой путь, все течет своим руслом. Древние, духи, лоа… Придет время, настанет конец и нам, всех нас ждет долгая, глубокая дрема. И что же, без нас мир рухнет? Э, нет, наши приверженцы найдут силы в других вещах – кто в самих себе, кто в новой вере. Скорбя, они растут – так же, как и ты. Ну а когда пелена дремы падает, существа великие, вечные снова возносятся на вершину, накрепко связанные с колесом – ведь колесо, пусть и медленно, еле-еле, но кружится, кружится без остановки.
Бвонсамди умолк и, лишь дождавшись взгляда Таланджи, устремленного на него, подытожил:
– Вот так-то, ваше величество, все древнее, все могущественное в этом мире и остается вечным.
– Зандалар, – выдохнула Таланджи.
В джунглях пылали огни. Над зарослями поднимался дым. Где-то там, укрывшись во мраке, темные следопыты и Апари с фанатиками из Укуса Вдовы готовили следующий удар.
– Зандалар… он еще не потерян!
«И не будет потерян».
Лоа кивнул, и его мрачная гримаса наконец-то сменилась знакомой усмешкой.
– Я слаб, но меня рано списывать со счетов. Теперь они ударят по Некрополю, средоточию моей силы. Останови их там, и я помогу тебе поднять страну из руин.
– Но одной мне это не по зубам, – прошептала Таланджи, пав духом.
Как ей хотелось бы хоть минутку поговорить с отцом… но ведь Растахан тоже потерпел множество поражений, его благодушие и беспечность положили начало самым мрачным для их династии временам. Однако дурные мысли об отце радости не приносили, и потому Таланджи предпочла вспомнить кое о чем другом, о хорошем.
«Все древнее, все могущественное в этом мире вечно».
И это значило, что надежда есть.
– Орда придет, – пробормотала Таланджи, отвернувшись от Бвонсамди и снова окинув взглядом свои земли.
Страна горела, страна бунтовала, и, пока в Зандаларе не воцарится мир, не видать Таланджи ни минуты покоя, но… Но это была ее страна. Кому, как не королеве, беречь ее, кому, как не королеве, чтить?
– Однажды, – негромко заговорила она, – я покинула родину, только б ее спасти. Рискнув и достоинством, и самой жизнью, я обратилась к Орде, и они откликнулись на мой зов. Откликнулись, не бросили Зандалар в беде. И сегодня посол Орды не бросил в беде моих подданных, едва не погиб, спасая наших детей. Если так, я должна снова рискнуть достоинством и самой жизнью, должна верить: Орда вновь придет нам на помощь. Плечом к плечу мы дадим бой сгущающемуся сумраку, озарим страну светом и навсегда изгоним из Зандалара тьму.
Глава двадцать шестая. Назмир
– Ну как? Удалось поразвлечься?
Оттолкнувшись плечом от кривого мокрого дерева, Сира Лунный Страж презрительно фыркнула. «Поразвлечься?» Что значит это слово, она позабыла в тот самый миг, как продолжила жить после смерти. На неширокой прогалинке в стороне от дороги что-то негромко втолковывала соратникам предводительница Укуса Вдовы. Настроения среди мятежников царили самые радужные. Святилища пали. Победоносная кампания привела в ряды Укуса Вдовы новых последователей, и теперь их насчитывалось более сорока, плюс два десятка темных следопытов. Разумеется, вооружить всех новоприбывших Апари было нечем, но луки с кинжалами темные следопыты им обеспечили. Клинки их остры, дух тверд, осталось лишь нанести последний удар – удар по Некрополю. Тогда задача будет выполнена, и Сира с Натаносом смогут покинуть этот треклятый Зандалар, вернуться к Сильване Ветрокрылой.
Победа прибавила ей дерзости. Вопрос Натаноса остался без ответа.
– Эти фиглярства с детишками, – пояснил Натанос, шагнув к ней и подчеркнуто преградив ей дорогу. – Полагаю, они на время утолили твою жажду крови.
