1247 год. Соленое озеро
Я уже собирался сесть на лошадь, когда услышал крики Ары.
Щенок, уютно устроившийся у меня под плащом, засуетился и, услышав крики боли, высунул голову. Я тоже обернулся, а потом, не в силах остановиться, бросился назад, в самое сердце озера. Малатрисс возвышалась в центре жуткой сцены: закрыв глаза ладонями, на твердой, как камень, земле корчилась Ара и колотила по ней ногами.
– Что ты сделала? – закричал Генри, падая рядом с ней.
– Я могу заглянуть в ее сердце, как и в твое, Темный, – ответила львица. В уголке пасти странной белой змеи сверкнула крупная капля крови, красная, как рубин. – Ты воистину желаешь войти в Гробницу. А она – нет.
– Вряд ли это повод для нападения! – возразил я, задыхаясь от быстрого бега.
Малатрисс, сверкнув золотисто-желтыми глазами, улыбнулась мне, демонстрируя идеально ровные зубы, острые, как сверкающие кинжалы.
– Это не игра для маленьких детей, – прошептала она, не переставая улыбаться. – За этой дверью ты играешь картами из плоти и костями из собственных костей, а ставки делаются на кровь и жилы. Твой друг демон познал это на собственном горьком опыте. Он плохо воспринял то, что Нира высосала пальцы из его рук.
Бледная змея на шее Малатрисс качнула головой и еще крепче обвила шею хозяйки.
Ара на мгновение оторвала руки от лица, и я успел заметить, что один глаз у нее закрыт, а по щеке стекает кровь. Я никогда не слышал, чтобы она так кричала – столько муки и беспомощности слышалось в ее голосе.
– Пойдем со мной, Генри, – прошептал я, опускаясь на колени и хватая его за руку. – Ты уже достаточно насмотрелся! Это место проклято. Уйдем отсюда!
– Нет. – Он яростно вытер слезы и, подняв голову, взглянул на привратницу. – Нет. Книга должна быть уничтожена. Не зря же я зашел так далеко. Я хочу найти ответы, ты слышишь, тварь? Я хочу получить ответы!
– Я тоже этого хочу, – промурлыкала Малатрисс, не обращая внимания на его крики.
Мне пришло в голову, что многие, вероятно, находили подсказки у Переплетчиков, совершали подобные путешествия и требовали чего-то подобного. Любой, кто сталкивался с книгами, захотел бы понять их силу и узнать, как можно сделать подобные предметы. Скольких же неудачливых искателей приключений она замучила и заставила повернуть прочь?
– Я поглощаю ответы или плоть, в зависимости от обстоятельств. Я принимаю их как плату. Загадки – это инструмент, которым я обрабатываю эту ниву.
– Да, загадки. – Генри плакал, с трудом сдерживаясь, чтобы не разрыдаться в голос, и вытирая глаза порывистыми движениями. – Я отгадаю твои загадки, ведьма. Начинай!
Она рассмеялась. Созвездия над нами вращались и пульсировали – такие яркие, что больно было смотреть.
– Смелый. Дерзкий и высокомерный. Ты мне почти нравишься. Твоя плоть будет иметь привкус гордыни, – прошептала Малатрисс, легонько поглаживая свою ручную змею. – Тебе лучше послушаться своего друга. Может, ты и горишь желанием узнать, Темнейший, но это место не для тебя. Только мертвые могут сюда войти, а тебе начертано жить еще очень долго.
Малатрисс снова оскалила зубы. И как будто эта омерзительная сцена была просто ночным кошмаром, мы очнулись, но ее уже не было. Соленая корка проломилась под нами, и мы провалились в неглубокую воду, снова оказавшись при свете дня, и солнце снова нещадно палило с безоблачного неба. Но рана, которую получила Ара, была настоящей, и, хотя она уже справилась с истерикой, Генри все никак не мог совладать с собой.
– Нет! – Он бил себя в грудь, оглядываясь по сторонам, и, запустив мокрые руки в волосы, издал гортанный безумный смешок. – Нет, этого… Этого не может быть! Книга! – Он уставился на книгу, которая намокла в соленой воде озера. – Книга… Я был так близко! Нет!
Генри не заметил, что я помог Аре подняться на ноги. Что она прислонилась ко мне и взяла книгу, чтобы отнести ее к месту, где остались наши лошади. Он не замечал Бартоломео, который пытался лизнуть его руку, – не обращал внимания на единственное утешение, на которое мог рассчитывать.
* * *
Замок Хелмсли, желтовато-коричневым шипом тянувшийся вверх с невысокого холма, явно был заброшен. Кто-то поддерживал в порядке его территорию, но я не слышала голосов окрестных фермеров или прогуливающихся по дорожкам парка жителей Мальтона. Трава была еще скользкой от дождя, когда мы поднимались к замку, и я помимо воли буравила взглядом затылок Дальтона.
Над нами возвышались средневековые руины, среди которых сохранился лишь внешний фасад, а все остальное давно рухнуло. Что, если вдуматься, напоминало ворота.
– Почему они не последовали за нами? – спросила я. Кхент и Мать шли по обе стороны от меня, но я чувствовала, что они тоже не спускают глаз с Дальтона. – Глупо было так просто нас отпускать.
– Генри сказал, что поможет их отвлечь, – ответил Дальтон, останавливаясь. Повязка на его глазах была влажной от пота. – Он должен был это сделать, иначе я бы не смог пробраться в Судилище и выкрасть книгу.
– В Судилище? – переспросила я. – Это туда ты водишь людей на Кару? Спэрроу однажды водила меня туда. Это какой-то иной мир?
– Да, он доступен только нам. Ты смогла его увидеть лишь потому, что Спэрроу заставила тебя туда войти.
– Трудно было взять книгу? – спросила я.
Он о чем-то умалчивал, что заставляло меня нервничать еще больше. Теперь я знала, что мистер Морнингсайд намеренно или ненамеренно пытался мне помешать, и не хотела, чтобы то же самое делал его бывший возлюбленный.
– Сказать по правде, – Дальтон вздохнул, покачал головой и продолжил подниматься на холм, – ее никто не охранял. Там вообще никого не было.
– Ну, это как раз не подозрительно.
Кхент зашагал быстрее, обошел меня, а потом Дальтона, вырвавшись вперед.
Я не собиралась позволять им обогнать меня по дороге к руинам и бросилась следом, стараясь не отставать. Я надеялась, что Мать поступит так же.
– Подождите! – Я смогла обойти мужчин, но споткнулась и упала на колени, все еще ощущая слабость и одышку после недавнего применения своего дара. – Я хочу доверять тебе, Дальтон, но почему ты согласился? Ты ведь тем самым уничтожишь свой народ. Ради чего?
Он скрестил руки на груди и задрал подбородок, подставив ветру лицо с повязкой на глазах, волосы развевались у него за спиной. Он глубоко вздохнул.
– Я буду скучать по этому месту, но я устал. Я устал от этой борьбы, от этой войны. Я устал от Генри. Он думает, что, уничтожив нас, он отомстит, но это не так.
Я выжидала, бросив на Кхента мрачный взгляд, предупреждающий, чтобы он помалкивал.
– Когда меня не станет, винить больше будет некого, – добавил Дальтон, обращаясь скорее к себе, чем к нам. – Ну что, как тебе такое объяснение? Ах да, мне тоже известен вкус того, что принято называть сладкой местью. Он в высшей степени мимолетен и исчезает вместе с объектом, который вызвал его к жизни.
