Она подала мне журнал.
– Мне жаль, но женских журналов я не читаю. А какая здесь связь с «Ивнинг Кроникл»?
Кэтлин вновь рассмеялась, но осеклась, вздохнув.
– О нет. Вы же не думали, что будете работать в «Ивнинг Кроникл»? Боже, да неужели?
– Но ведь это и есть «Ивнинг Кроникл», – парировала я в надежде.
– Нет. Они там, внизу, где побогаче. Мы тоже принадлежим Лонстон, но никто из них даже не разговаривает с нами. Мы что-то вроде паршивой овцы.
При подобном отношении она выглядела слишком оптимистичной.
– Ой, это же я набирала то объявление. Там про это ничего не было сказано, ведь так?
Я взглянула на обложку журнала. Пышнее пунша, уродливым, старомодным шрифтом там красовалось следующее:
ЖЕНСКИЙ ДЕНЬ
Для современной леди
Свяжите себе прелестные салфетки для туалетного столика!
Схема вышивки прилагается.
Под заголовком было изображение чего-то кружевного. Оставшуюся часть обложки занимала фотография женщины с непропорционально большим ребенком на руках и подписью, гласившей: «Сестра МакКлей советует: «Откройте окно, пусть младенец дышит»!
Для середины января совет так себе, но я в подобных делах не эксперт. Я попыталась осознать случившееся.
– Миссис Бёрд больше двадцати лет вела колонку советов в «Женском Дне», – терпеливо объясняла Кэтлин. – Самый Любимый Редактор по версии читателей. Вернулась из увольнения, когда при бомбежке погиб мистер Харрисон. Он был нашим редактором.
Я неотрывно глядела на гигантского ребенка.
– Эмми, – продолжала Кэтлин тоном, которым говорят с теми, кто слегка не в себе. – Вы должны будете печатать письма для колонки советов.
Я кивнула, не в силах что-либо сказать. Кэтлин ждала, пока я переварю информацию.
Наконец, я изобразила подобие улыбки, означавшей, что все тип-топ.
Но все было совсем иначе. Мой дух входил в крутое пике.
Кэтлин предложила мне осмотреться, и я попыталась собраться с мыслями. Это даже близко не походило на первый шаг журналистской карьеры. Я была в миллионе миль от репортеров и звонков в Белый Дом.
Я устроилась на работу совсем не туда.
Глава 4
Миссис Бёрд поможет
Кэтлин провела что-то вроде «тура свистка» по этажу «Женского Дня», и я следовала за ней по унылому коридору из кабинета в кабинет, лихорадочно размышляя. Какой тупицей нужно быть, чтобы оставить надежное место в юридической конторе ради того, чтобы перепечатывать дурацкие письма в женском журнале? Да еще в таком, который, если верить моей новой сотруднице, находился на последнем издыхании.
– Когда у нас работало больше журналистов, все сидели вот здесь, а сейчас тут пусто.
Проходя мимо офиса мистера Коллинза, по ее словам, запертого, Кэтлин открыла следующую дверь справа.
– У машинисток был свой кабинет дальше по коридору. А теперь остались только мы.
Я заглянула в бывший офис журналистов, длинный, узкий, с двумя рядами пустующих столов, стоявших друг напротив друга, будто готовых к борьбе. Стол у самой двери был завален коробками, что противоречило всяческим правилам пожарной безопасности, но остальные были совершенно голыми – ни машинок, ни чернильниц, ни бумаги. На досках вдоль стен все еще висели газетные вырезки, следы некогда бурлившей в этом улье жизни. Некоторые из них уже пожелтели, и загибались по краям, и в комнате стоял странный запах – затхлая смесь ароматов табака и сэндвичей с сыром и огурцами.
– Давно здесь так пусто?
Кэтлин скрестила руки на груди, задумавшись.
– Очень. Все, кто остался, объединились, новых сотрудников не берут. Мистер Коллинз пишет статьи, и еще кое-кто со стороны по найму. Так дешевле. Пойдемте, познакомимся с остальными.
Она зашагала обратно по коридору. Я взглянула на часы. Двадцать минут десятого, а мистера Коллинза все еще нет. Словно я попала в музей, закрытый на ночь.
– Эта сторона коридора наша. Напротив отдел рекламы. То есть мистер Ньютон. – Кэтлин понизила голос, проходя мимо очередной двери. – Работы у него немного. А вот тут художники. Они отвечают за иллюстрации и выкройки платьев. – Она постучала в дверь и вошла, не дожидаясь ответа.
– Доброе утро, мистер Брэнд. Как ваши дела? Вот наша новая наборщица, мисс Лейк.
Вслед за ней я вошла в кабинет, который был таким же унылым, как и остальные, но где хоть что-то происходило. Пожилой мужчина в очках с толстой черепаховой оправой и густо набриолиненными волосами работал над драматической сценой: мужчина в форме моряка держал на руках женщину в обмороке.
– Как ваши дела? Еще вчера мы смеялись.
Необычное приветствие, но он определенно Личность Творческая.
– Здравствуйте. Простите, но… вы смеялись?..
– Еще вчера. Это история, над которой я сейчас работаю. Пойдет в следующий номер на тематическую.
– Ясно, – я сделала вид, что в курсе. – Очень милая.
Мистер Брэнд просиял.
– А это миссис Махоуни. – Кэтлин представила мне женщину средних лет, и она помахала мне из-за кипы ватманов.
– Здравствуйте, мисс Лейк. Я занимаюсь производством. Я очень добрая, но прошу сдавать все в срок.
Я поздоровалась, и она проводила меня ободряющей улыбкой, когда я и Кэтлин покидали кабинет.
Помимо миссис Бёрд, так напугавшей меня, все остальные казались вполне дружелюбными. Я пыталась подбодрить себя, но выходило не очень. Правда была горькой, все это было совершенно не тем, о чем я мечтала. Не надо было писать об этом Эдмунду, он теперь подумает, что я круглая дура. И Банти тоже. И девчонки с пожарной части. Так мне и надо. Вообразила себе головокружительную карьеру.
Я сама во всем виновата. Что ж, придется с этим смириться.
– Давай-ка, Лейк, – пробормотала я себе под нос, – соберись уже.
Мы вернулись в наш маленький офис, и Кэтлин принялась объяснять мне, как работает система внутренней связи, а я пыталась делать вид, что мне интересно. После краткого знакомства с вокальными данными миссис Бёрд я не видела нужды в подобной системе.
– Всегда начинай с проверки почты, затем клади письма на стол миссис Бёрд. И только подходящие, ничего лишнего, – с самым серьезным видом сказала она.
Я взглянула на оставленный открытым номер на столе. Рядом с фотографией, сделанной примерно в 1915-м, на которой миссис Бёрд выглядела готовой затеять драку, стояло краткое пояснение.
Миссис Генриетта Бёрд поможет вам
Любую проблему можно решить, призвав на помощь здравый рассудок и волю.
